Один мой московский коллега написал статью о моих соотечественниках в России и прислал ее на правку. Внимательно прочитав материал, я сказал, что он неправильно записал имя одного из героев статьи. Москвич удивленно спросил, почему я в этом уверен? Ответ прост — у нас, у таджиков, каждое имя, что-то да означает. В противном случае это имя записано неправильно.
Коллега поблагодарил за помощь и повесил трубку телефона, а я, усмехаясь, вспомнил свой первый день в институте.
Тогда мы, вчерашние абитуриенты, взволнованные до тахикардии, собрались в большой аудитории на первую обзорную лекцию. Вел ее наш куратор, кандидат наук, невысокий седоватый мужчина в потертом пиджаке, в глазах которого поселилась, казалось, вся вековая скорбь человечества. Окинув студентов усталым взглядом, он тяжело вздохнул и негромко сказал:
— Здравствуйте. Представлюсь — меня зовут Олуболу (в переводе с таджикского — Вишня). Жену зовут Шафтолу (Персик), сына — Зардолу (Абрикос). Это дает повод некоторым несознательным студентам утверждать, что у меня не семья, а фруктовый сад.
Продолжение лекции в моей памяти не осталось, так как все оставшееся до перерыва время я боролся с желанием упасть на пол и хохотать во весь голос. Многие из присутствовавших, думаю, столкнулись с аналогичной проблемой.
Путин-джан, иди обедать: как в России живут люди с необычными именами
Это было мое первое, но не последнее знакомство с этимологией таджикских имен. Пообтесавшись в экзаменационных баталиях во время сдачи первой сессии, ко второму семестру мы подошли, уже ощущая себя гордыми носителями звания "студент" и на занятиях держали невозмутимый покерфейс, что бы ни говорил преподаватель. Но дьявол, как всегда, скрывался в деталях.
Как-то раз один из наших постоянных педагогов приболел, и вместо него пришел "учитель на замену", решивший начать лекцию со знакомства с группой.
Взяв в руки журнал посещений, он стал зачитывать фамилии по списку. Ритуал шел традиционно: каждый названный вставал, произносил "я" или "здесь", лектор окидывал его запоминающим взглядом и переходил к следующему пункту списка.
ЗАГСы в Таджикистане получили каталог из 6 тысяч разрешенных имен
Впрочем, лектор тут же пояснил причину, вызвавшую у него данную эмоцию:
— Вы очень точно соответствуете своей фамилии. Видите ли, в ней содержится приставка "Таш", что значит "Камень" на таджикском. Издревле такой приставкой награждались те рода, в которых рождались большие и сильные мужчины. Это был повод для гордости.
Возврат к истокам: для чего Таджикистану Реестр национальных имен
Девичья часть аудитории начала рассматривать Баху со вновь приобретенным любопытством, несущим некую примесь оценивания, отчего тот засмущался еще больше, при этом пытаясь горделиво вскинуть голову. Но триумф его продлился лишь до конца пары.
Прозвучал звонок, преподаватель попрощался и вышел, студенты начали привычно собираться к переходу в другой лекторий, когда к доске вышел Эркин, курсовой шут и приколист, высмеивавший всех и вся. Он принял позу чтеца-декламатора, вытянув вперед правую руку, и хорошо поставленным голосом начал вещать:
— Я Камень, то есть Ташхуджаев…
Все остановились, глядя на него, а простодушный Баха горделиво расправил плечи и снова заулыбался. Эркин сделал два шажка к выходу из зала и скороговоркой продолжил:
— А дед мой был Кирпич Бабаев!
После чего вылетел в коридор. Вслед за ним разъяренным мамонтом несся обманутый в лучших ожиданиях Ташхуджаев. Оставшаяся часть группы валялась, как сейчас модно говорить, "пацталом".
Возврат к истокам: для чего Таджикистану Реестр национальных имен
Говорят, имена могут повлиять на судьбу человека. Может быть, поэтому во все времена было поветрие называть детей в честь великих деятелей.
Этажом ниже нашей квартиры жила семейная пара пенсионеров — Вилен и Лена. Оба чистокровные таджики. Вилен — это, как известно, сложение начальных букв от Владимир Ильич Ленин. А вот Лена — это не производное от Елены, а женский вариант партийного псевдонима вождя мирового пролетариата. Вот такое совпадение. Хотя все окружающие называли старушку Надежда Константиновна, в сокращенном варианте просто Крупская.
Сейчас в Таджикистане действует специально составленный список разрешенных имен. Может, в этом и есть какой-то смысл, но, как по мне, тем самым мы утратили то очарование, присутствовавшее в этих необычных, но очень интересных таджикских именах.
Ведь, как говорил Дейл Карнеги: "Имя человека — самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке".