ДУШАНБЕ, 12 апр — Sputnik. Главным и весьма неожиданным итогом недавнего визита главы Минобороны Шерали Мирзо в Тегеран стало подписание соглашения о создании совместного комитета по обороне.
Более того, министр обороны ИРИ Амир Хатами заявил о возможности поставок в Таджикистан продукции военного назначения.
"К счастью, международное ограничение на продажу оружия закончилось в октябре 2020 года, и теперь у Ирана нет проблем с экспортом оборонных товаров и оборудования", - подчеркнул Хатами.
Учитывая, что военное сотрудничество подразумевает если не дружеские и союзнические, то как минимум доверительные отношения между странами, такое заявление кажется весьма удивительным. Ведь совсем недавно дипломатическое общение Ирана и Таджикистана состояло в основном из взаимных обид и упреков.
За последние два-три года тон бесед между Душанбе и Тегераном несколько смягчился, но до такой степени дружбы, чтобы говорить о военном экспорте, странам было еще далеко.
Потому особо любопытно взглянуть, чем обусловлен этот поворот и действительно ли Таджикистан сможет получить продукцию иранской "оборонки".
От любви до ненависти
Чтобы оценить контраст между взаимодействием Ирана и Таджикистана вчера и сегодня, достаточно вспомнить, какие обвинения предъявляли друг другу власти обеих стран. После гражданской войны 1992-1997 годов страны достаточно тесно сотрудничали в сфере инфраструктуры и энергетики, а в 2000-х помогали Таджикистану возводить тоннель "Истиклол", соединяющий дорогу из Душанбе в Худжанд.
Все изменилось в 2015 году. Тогда власти объявили оппозиционную "Партию исламского возрождения Таджикистана" террористической и арестовали большую часть ее руководства, за исключением самого председателя - Мухиддина Кабири. Который, к негодованию таджикистанских властей, появился в качестве почетного гостя на исламской конференции в Иране.
Радушный прием, устроенный "врагу государства № 1", официальный Душанбе воспринял просто как нож в спину. И припомнил Тегерану всевозможные реальные и мнимые обиды. Например, обвинил его в активной поддержке исламских радикалов во время гражданской войны и заказных убийствах в 90-х годах. О чем сообщалось в нескольких телевизионных сюжетах, показанных в прайм-тайм по центральным телеканалам.
Таких выпусков было несколько, а кульминацией стал 45-минутный фильм "Иран: поддержка гражданской войны", показанный по телевидению в 2017 году.
Кинолента вызвала возмущение у иранских послов, в дипмиссии потребовали объяснений.
"В настоящее время посол Ирана в Таджикистане находится за пределами страны, но руководство посольства намерено в ближайшее время рассмотреть и обсудить постановку данного фильма. Мы должны выяснить, откуда взялась такая ложная информация и источник ее происхождения", - заявил сотрудник пресс-службы посольства ИРИ.
Впрочем, и у Тегерана нашлись свои давние претензии к Душанбе. Связаны они с теневыми схемами богатейших иранских предпринимателей.
В декабре 2013 года полицией был арестован миллиардер Бабак Занджани, которого обвиняли в участии в коррупционных схемах, нанесших ущерб экономике в размере $2,7 миллиарда. Бизнесмена даже приговорили к смертной казни через повешение, но позже решение отменили.
Щекотливый нюанс в том, что большая часть суммы якобы была переведена через Нацбанк Таджикистана, заявляют иранские силовики. И представители исламской республики тогда в открытую заявляли, мол, в карманах таджикских банкиров осели семизначные суммы. Таджикистанские чиновники данные обвинения в пропаже денег, разумеется, отвергали.
Взаимные претензии продолжались несколько лет. Последней значимой акцией дипломатической вражды стал митинг у посольства Ирана в мае 2018-го, где 150-200 человек выкрикивали лозунги против Ирана и ПИВТ. Не сказать, что митинг получился особенно заметным - все мероприятие длилось не более 30 минут, никто из посольства Ирана к митингующим не вышел.
Ирану - союзник, Душанбе - торговля
После 2018 года начинается постепенное сближение двух стран. Но не по зову сердца, а больше по необходимости. На фоне жестких санкций и давления администрации Трампа Ирану нужны были новые союзники и дополнительное международное признание, а Таджикистану - деньги и специалисты для реализации серьезных инфраструктурных проектов.
В итоге на саммите Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) в июне 2019-го Эмомали Рахмон встречал иранского президента Хасана Рухани, прилетевшего в Душанбе, чрезвычайно теплыми словами.
"Приветствую вас на таджикской земле, на вашей второй родине. А также выражаю вам признательность за участие в сегодняшнем саммите. Это большая поддержка для нас", - заявил Рахмон.
"Я уверен, что этот визит послужит углублению отношений между нашими дружественными странами. Надеюсь, что станем свидетелями укрепления отношений между двумя государствами и сотрудничества в интересах наших народов и региона", - не остался в долгу Рухани.
Укрепления отношений долго ждать не пришлось - три месяца спустя на запуске второго агрегата Рогунcкой ГЭС присутствовала большая делегация иранских специалистов, а встреча министра энергетики Таджикистана Усмонали Усмонзоды с иранским коллегой Резой Ардаканяном завершилась договором о совместном использовании таджикских ГЭС и торговых расчетах в национальной валюте.
В итоге Душанбе удачно сыграл на противоречиях региональной политики и прекратил реверансы в сторону Саудовской Аравии - главного врага Ирана на Ближнем Востоке. А Иран смог укрепить свое влияние в Центральной Азии.
Дроны не нужны
Однако "оборонка" - куда более тесная и весьма деликатная тема сотрудничества, чем энергетика. Особенно если ни одна из стран не является производителем или экспортером вооружений.
А потому, несмотря на декларативное сближение Тегерана и Душанбе, комитет по обороне будет скорее паркетно-парадным подразделением Минобороны, чем реальной военной рабочей группой.
Во-первых, у Душанбе и Тегерана все-таки принципиально разные военные задачи. Иран является одним из главных игроков ближневосточной политики, а его руководство не раз заявляло о готовности воевать с любым противником, будь то Израиль, Саудовская Аравия или США. И даже развивает собственную программу баллистических ракет.
Напротив, вот Таджикистан строго придерживается военного нейтралитета и политики дружбы с соседями, а главным его врагом являются террористические организации. Для защиты от них хватило бы даже собственных сил ВС Республики Таджикистан, а размещение в стране 201-й российской военной базы является стопроцентной гарантией защиты от террористов.
Во-вторых, у Ирана нет ничего, что могло бы заинтересовать Таджикистан и чего бы стране не предлагала Россия. Минобороны РФ и так поставляет союзникам по ОДКБ стрелковое вооружение, оптику и бронетехнику. А баллистические ракеты едва ли заинтересуют миролюбивый Таджикистан.
Единственное исключение - это беспилотники, которые в последние 5 лет успешно проектирует Иран. Но для Таджикистана дроны-ударники и разведчики - слишком дорогая и не особо нужная военная игрушка, которую, к счастью, ему негде применять по прямому назначению.
В-третьих, какими бы дружелюбными ни были заявления Тегерана и Душанбе, стороны все-таки не забыли старых претензий, хотя благоразумно об этом не вспоминают. И едва ли Иран захочет передать Таджикистану по-настоящему ценные передовые технологии. А все остальное у ВС Республики Таджикистан уже есть.