Насильственная украинизация с точки зрения права

Сложно найти страну, которой за такое время удалось пройти путь от одной из наиболее развитых стран Европы до гражданской войны, потери части территорий и полного экономического краха. Далеко не последнюю роль в этом сыграла насильственная украинизация. И если кто-то думает, что этноцид русскоязычного населения начался лишь после цветных переворотов 2004 и 2014 гг., он глубоко ошибается.

На момент распада СССР население нынешней Украины было в значительной мере русскоязычным. Украинский язык широко использовался лишь в западных областях страны. С началом "борьбы за независимость" и визитов "поездов дружбы" с галичанскими националистами носители русского языка справедливо опасались превращения Украины в националистическое государство.

В 1991 г. Леонид Кравчук заверял жителей страны: "Ни в коем случае не будет допускаться насильственная украинизация русских. Любые попытки дискриминации по национальному признаку будут решительно пресекаться". Ему, к сожалению, поверили и поддержали "нэзалэжность".

Нарушение обещаний началось, едва просохли чернила на Беловежских соглашениях. Это прекрасно видно по динамике украинизации системы школьного образования. А еще сразу же после объявления независимости все вузы были принудительно переведены на "мову".

В 1996 г. под давлением националистов была принята Конституция, ст. 10 которой провозглашала украинский язык единственным государственным. В качестве компромисса в п. 2 той же статьи гарантировалось свободное развитие русского языка. До 2012 г. действовал и "Закон о языках в Украинской ССР" 1989 г., согласно которому русский язык имел статус языка межнационального общения.

Но украинизаторам не писаны ни закон, ни конституция. Уже в 1997 г. тогдашний президент Украины Леонид Кучма начал массовую украинизацию всех сфер общественной жизни на законодательном уровне. Любопытный факт: именно перу Кучмы принадлежит идея "карательной филологии", ставшей реальностью современной Украины. Тогда появился законопроект "О развитии и использовании языков на Украине", согласно которому вводились штрафы и лишение лицензий для СМИ, вещающих не на государственном языке.

В 1999 г. точку в языковых спорах поставил Конституционный суд, давший официальное толкование статьи 10, которое гласит, что украинский язык как государственный является обязательным средством общения на всей территории Украины не только в работе органов государственной власти, но и в других публичных сферах.

В итоге к 2012 г., когда народные депутаты Вадим Колесниченко и Сергей Кивалов подготовили новый закон о языках, количество принятых на Украине законов, дискриминирующих русский язык, превысило 70, а подзаконных актов – к нескольким тысячам. Напомним, все это – "поверх" Основного закона и советского закона о языках.

Закон Кивалова-Колесниченко, ущербный по сравнению с законом о языках УССР, тем не менее давал шанс на объявление русского языка региональным, чем и воспользовались местные советы ряда юго-восточных регионов Украины. Но государственный переворот 2014 г. перечеркнул все.

На пространстве экс-СССР бытует шутка, что суровость законодательства компенсируется необязательностью его исполнения. И до недавнего времени так и было. Люди "отбывали номер", произнося на официальных мероприятиях несколько фраз на государственном языке и продолжая говорить по-русски.

В свете этого нацисты лицемерно недоумевали: "Какая такая дискриминация? Кто вам запрещает говорить по-русски?" А сами готовили драконовские языковые законопроекты с введением языковых инспекторов, полного запрета общения на русском языке во всех сферах жизни, уголовной ответственностью за "унижение мовы" и штрафами. То, что под занавес своего правления утвердил Петр Порошенко, лежало в Верховной раде с 2005 г.

После госпереворота, иезуитски называемого "революцией достоинства", украинизация приобрела характер системного этноцида.

И это не пустые слова. Согласно решению конференции ЮНЕСКО по этноциду и этническому развитию в Латинской Америке (Сан-Хосе, 1981 г.), этноцидом является "такое положение, при котором какой-либо этнической группе отказывается в праве иметь, развивать или распространять свою собственную культуру или язык".

На Украине постмайданный режим принял целую систему законов, прямо запрещающих всем проживающим в стране народам, кроме крымских татар, караимов и крымчаков, развивать и пользоваться своими языками. Причем вся правовая система построена таким образом, что дискриминации и уничтожению подвергается именно русский язык.

Так, в соответствии с законом о среднем образовании национальные меньшинства, языком которых является один из официальных языков ЕС, получают базовое среднее образование на государственном языке в объеме от 20% в 5-м классе до 40% в 9-м классе. Другие же меньшинства, в основном, конечно, русские, получают образование на украинском языке в объеме не менее 80% учебного времени. Это разделение национальных меньшинств "на сорта" возникло благодаря двуличной позиции ПАСЕ и давлению восточноевропейских членов ЕС. Достаточно сказать, что с сентября 2020 года русские школы на Украине ликвидированы вообще.

Закон же о государственном языке вылился в массовые случаи травли "активистами" рядовых работников, на которых пишут доносы языковым инспекторам, подвергают штрафам и увольняют.

Если к этому добавить риск получить многолетний тюремный срок по статьям о нарушении территориальной целостности Украины, поддержке терроризма и измене родине лишь за симпатии к России и "русскому миру", становится ясно, что быть русским на Украине – огромное мужество.

О том, что люди боятся называть себя русскими, свидетельствует социология. Если в 1989 г. на Украине называл себя русскими 22,1% населения, в 2001 г. – 17,3%, то уже в 2018 г. – всего 6%. При этом наблюдается феномен сокрытия своей русской идентичности за "полиэтничностью". Лишь 39% людей, считающих себя русскими, назвали одну идентичность. 30% русских отмечают свою принадлежность сразу к нескольким национальностям.

Несмотря на десятилетия насильственной украинизации, перетекшей в откровенные репрессии, Украина остается русскоязычной.

По данным последнего опроса центра "Социальный мониторинг", лишь 31,9% жителей страны говорят дома только на украинском. И это опрос официальный. Гораздо показательнее данные Google, по которым в 2019 г. удельный вес русскоязычных, украиноязычных и англоязычных запросов составил 86%, 10% и 4% соответственно. Это показатель того, на каких языках говорит страна вдали от пристальных взоров языковых инспекторов и придворных социологов.

Необходимость говорить и обучаться на неродном языке сказывается на качестве образования. В 2018 г. Украину впервые протестировала международная образовательная организация PISA.

Если сравнить украинские и российские баллы, картина получается следующая: чтение – 466 у Украины и 479 у России, математика – 453 и 488 баллов соответственно, естественные науки – 469 и 478 баллов. В целом украинские школьники отстают от российских на год.

Следующее исследование будет проходить в 2021 г., и можно будет оценить динамику. Но что показательно, украинские школьники "валят" экзамены по "родному" языку. Внешнее независимое тестирование по украинскому языку и литературе в 2018 г. не сдали 14,5% выпускников, по истории страны — 14,19%.

Это неудивительно. По утверждению лингвиста Евгения Верещагина, преподавание в раннем возрасте (до 14 лет) не на родном, а на плохо освоенном неродном языке не только малоэффективно в изучении самого языка, не говоря уже о понимании смысла преподаваемого предмета, но и опасно для нормального психического развития ребенка. Он не может реализовать свой творческий потенциал, донести его до учителя. В результате может развиться умственная отсталость, выученная беспомощность, лингвопсихозы, неврозы и психосоматические расстройства. Не оттого ли на Украине столько "активистов"?

Массовая эмиграция украинских граждан в Россию говорит о "популярности" украинизации. С 2014 г. по первое полугодие 2021 г. российское гражданство получило более 1 млн жителей Украины. Причем в 2018 г., когда российское гражданство еще не предоставлялось жителям ДНР и ЛНР, Россия приросла на 0,5 млн украинцев.

***

Самое парадоксальное, что украинскому языку ничего не угрожает. Если на нем постоянно говорит треть населения, он точно не вымрет. Безусловно, эти люди нуждаются в получении информации, образования и услуг на родном языке.

А востребованность украинского языка в качестве средства коммуникации, получения информации и т. д. носителями других языков зависит не от репрессивных мер, а от качества контента и возможностей, предоставляемых государственным языком.

Тридцатилетняя политика этноцида привела не к изменению языкового ландшафта, а к гражданской войне. Явно пора делать выводы.