Без демократии: как первые выборы Таджикистана стали прологом гражданской войны

ДУШАНБЕ, 14 июн — Sputnik. Июнь 2022-го в Таджикистане - это сразу две важные годовщины, память о двух ключевых событиях в истории независимой республики.

Ровно 30 лет назад, в начале июня 1992 года, митинги протеста и отдельные стычки политических группировок переросли в настоящую войну - особо жестокую и разрушительную - как и любая другая гражданская.

А спустя пять лет, 27 июня 1997 года, в Кремле между правительством и объединенной оппозицией было подписано мирное соглашение, положившее конец долгому кровопролитию.

По случаю 25-летия мирного договора Sputnik Таджикистан публикует серию текстов, чтобы кратко напомнить, с чего начался, чем обернулся и как удалось прекратить самый крупный военный конфликт в постсоветской Центральной Азии.

Но итоговый вывод мы готовы раскрыть прямо сейчас. Он жутковато очевиден - к концу войны не остается правых и виноватых, зато остается очень много мертвых по обе стороны. К счастью, в Таджикистане это поняли до того, как стало слишком поздно.

Словно следуя поговорке о том, что "благими намерениями вымощена дорога в ад", гражданская война в Таджикистане начиналась с очень хорошей затеи - честно спросить у граждан о том, кто и как будет управлять страной распада СССР.

Увы, первый глоток демократии оказался удивительно горек - вместо национального компромисса и согласия страна получила хаос и кровавую бойню. Интересно вспомнить, почему все сложилось именно так.

К выборам в ноябре 1991 года от Верховного совета республики (фактически от правящей Компартии Таджикистана) был выдвинут Рахмон Набиев, первый секретарь республиканского отделения КПСС.

Набиев был живым олицетворением советского проекта в Таджикистане - сын простых дехкан, который стал главным инженером колхоза, а затем сделал прекрасную карьеру, возглавив сперва Минсельхоз ТаджССР, а затем и местную партийную фракцию.

К тому же он был хорошо образован - знал и любил прозу Садриддина Айни и стихи персидских поэтов, уважал русскую классическую литературу и считался человеком достаточно открытым и веселым. Пожалуй, даже слишком веселым - в 1985 году Набиев был смещен с высокой должности "за пристрастие к кутежам и спиртному".

Его соперником стал уроженец Памира, кинематографист Давлатназар Худоназаров. Если Набиев был плоть от плоти таджикского крестьянства, то Худоназарова можно считать образцовым представителем советской творческой интеллигенции.

Сын учителей, он окунулся в мир кинематографа уже в 14 лет, а семь лет спустя, в 1965 году, окончил московский ВГИК.

Что примечательно, его дипломная работа, документальный фильм "Колыбельная", был запрещен, а копии сожжены. Репутация оппозиционера не помешала ему получить в 1972 году госпремию Таджикской ССР имени Рудаки за фильм "Сказание о Рустаме", а в 1977-м - звание заслуженного работника культуры.

Однако большая политика привлекала Худоназарова куда больше, чем богемная жизнь. Осенью 1991 года Худоназаров при поддержке Демократической партии Таджикистана, Партии исламского возрождения (тогда ещё без обвинений в терроризме), движения "Растохез" выдвигается кандидатом на первых президентских выборах.

Что касается политической программы, то Набиев выступал за сохранение Таджикистана как светского независимого государства с опорой на советскую энергопромышленность и сельхозсектор и ориентированностью на соседей по региону и Россию - то есть видел страну в составе СНГ.

Оппозиция во главе с Худоназаровым ориентировалась отчасти на западные демократии, отчасти – на модели исламских республик, а конкретно – на Иран. Их идеология была гремучей смесью национализма, исламизма и демократии.

Первые итоги выборов стали известны лишь 25 ноября к концу дня. По официальным данным, Рахмон Набиев набрал 58,5% голосов, а Давлатназар Худоназаров - 30,1%. Оппозиция решительно не признала итоги выборов, обвинив власти в фальсификации результатов.

Тем не менее формальные процедуры и Рахмон Набиев принес присягу на конституции. Причем на советской, утвержденной в 1978-м, поскольку независимый Таджикистан собственный свод законов еще не утвердил.

Была в этом какая-то злая усмешка истории, ведь до 26 декабря 1991-го республика формально оставалась в составе СССР, не выполнив все формальные процедуры по сепарации. То есть первые президентские выборы в независимой стране были проведены, когда Таджикистан еще не стал отдельным самостоятельным государством.

Однако всем было уже плевать на юридические тонкости - оппозиция начала реальную борьбу за власть.

До знаменитого митинга на площади Шохидон оставалось полгода, и вскоре вместо демагогов с трибун в стране заговорят автоматы. А вчерашние партийцы и главы колхозов станут полевыми командирами по обе стороны фронта.

Судьбы Набиева и Худоназарова сложились по-разному, но объединяло их одно - недавние символы гражданского противостояния на удивление быстро сошли с политической арены.

Режиссер-оппозиционер с началом войны короткое время занимался миротворческой деятельность, так как собственных вооруженных отрядов, а значит и политического влияния у него не было. А в 1993-м, когда обстановка в стране стала особенно жаркой, Худоназаров уехал в США.

Карьера Набиева претерпела куда более причудливые и трагические кульбиты. Осенью 1992-го Рахмон Набиев аж дважды успел снять с себя полномочия.

Первый раз - под дулом пистолета. В сентябре президент решил вылететь в Худжанд, на малую родину. В VIP-зале столичного аэропорта его задержали боевики оппозиции и, угрожая оружием, вынудили подписать заявление об отставке.

Этим дело не закончилось. Вскоре Набиев заявил, что первое отречение было антиконституционным и он останется в должности.

Однако в ноябре группа депутатов Верховного Совета XVI сессии после долгих уговоров и давления убедила его уйти. В документе формулировка звучала так: "в целях стабилизации общественно-политической обстановки, прекращения братоубийственной войны".

Один из участников тех событий вспоминал, что уход Набиева напомнил ему об отречении Николая II.

Возможно, сравнение российского монарха и главы таджикских коммунистов исторически не вполне корректно, но в одном точно - отречение и того, и другого произошло в момент тяжелейшего кризиса, и в обеих случаях было уже никому ненужным.

Ведь с "прекращением братоубийственной войны" явно запоздали - она уже шла практически на всей территории страны. Скоро пришли и ее вечные спутники - бессудные казни, мародерство, голод, эпидемии и гуманитарный кризис.

Первый президент Таджикистана умер в самый разгар этого ужаса, в 1993-м. По официальному заключению, причиной смерти 63-летнего Набиева стал сердечный приступ. Но в эту версию поверили не все - по слухам, на теле Набиева нашли следы борьбы.

Его бывший соперник Давлатназар Худоназаров наблюдал за конфликтом уже из-за границы, сперва из США, затем – из России, где по мере сил помогал беженцам из родного Таджикистана и Афганистана.

Реально повлиять на печальную судьбу родины не мог никто из них - первый опыт демократии в Таджикистане явно не задался.