Главы внешнеполитических ведомств европейских стран, собравшиеся в столице Чехии, решают, как обладателей паспортов РФ тащить и не пущать, одновременно не став при этом держимордами нового разлива, пишет РИА Новости.
Задача сложная: справиться с ней так, чтобы ублажить всех участников встречи, вряд ли получится. Всегда останутся неудовлетворенные и недовольные. Кто — недостаточной глубиной проработки, а кто — недостаточно строгими запретами.
Пока известно лишь о набросках и проектах выдвинутых инициатив.
Та, что исходит от вечной парочки Париж — Берлин, предполагает, что возможности получить шенгенскую визу стоит лишить тех, кто, как указано, "работает на госструктуры и госучреждения Российской Федерации".
Та, о которой объявили в официальном Хельсинки накануне, заключается в ограничении городов, где можно подать документы на получение въездного штемпеля, и в том, что сделать это можно будет лишь в единственный день недели — понедельник.
Одновременно обсуждается повышение платы за шенгенский штемпель — более чем в два раза (с 35 до 80 евро).
Могут быть сокращены категории лиц, которым будут выдавать шенгенские визы.
Как говорится, есть разные варианты.
Идея, которая стоит за всеми этими затейливыми телодвижениями, на самом деле простая. Точнее, элементарная.
Есть те, кто в реальности думают, что наличие "шенгена" в паспорте автоматически делает обладателя этого документа лучше. Не лучше — как человека. Не ответственнее — как гражданина.
А лучше потому, что этот обладатель штемпелька может не только "хотеть поехать в Париж", но и действительно осуществить такой вот вояж.
И если этого штемпелька не будет или получить его станет практически невозможно, человек загрустит, а потом его потянет на разнообразные "подвиги".
Такие рассуждения на самом деле — настоящие рудименты эпохи, когда высшей степенью человеческой состоятельности во всех смыслах этого слова была присказка: "Я пришел к тебе nach hause в тертых джинсах "Леви Страусс".
И наплевать, что в произношении имени и фамилии основателя марки допущена фонетическая ошибка, главное тут — джинсы.
Их наличие — маркер успеха. Так считала — и это нужно отдельно подчеркнуть — очень ограниченная прослойка живших в Советском Союзе граждан.
Нужно сделать оговорку и о том, что эта прослойка, которую еще можно назвать свидетелями секты пустой банки из-под импортного пива, сумела (но практически исключительно в своей среде) уподобить обладание рабочими штанами из грубой ткани реальным достижениям личности.
Точно так же, как спустя несколько десятилетий многократный "шенген", которым можно было козырнуть среди таких же заединщиков, превратился в критерий оценки человека.
Видимо, эти идеи сами европейцы восприняли абсолютно буквально, с железобетонной серьезностью, решив лишить российских граждан штанов, простите, "шенгена".
В этой ситуации полезно будет взглянуть на статистику, чтобы отделить мух от котлет, пусть и приехавших из самого Парижа, а мифы — от реальности.
Итак, пиковым годом, когда русские обращались в консульства стран, входящих в Шенгенскую зону, стал 2013-й. Тогда благословение прикоснуться ко всему самому лучшему, прогрессивному и общеевропейскому получили 6,89 миллиона граждан России.
Шесть миллионов восемьсот девяносто тысяч, если прописью. На начало 2014 года численность населения страны составила 143,7 миллиона человек.
Сто сорок три миллиона семьсот тысяч человек. Тоже цифры и тоже прописью.
Самые въедливые симпатизанты свидетелей секты джинсов "Леви Страусс" и банки из-под импортного пива могут посчитать в долях и процентах, да хоть в парсеках, если охота, сколько всего граждан совершило это паломничество.
Спустя шесть лет, в 2019-м — последнем доковидном году, количество заявок уменьшилось в 1,6 (там еще шесть в периоде) раза, опустившись до 4,13 миллиона человек. К тому времени общее население России составило 144,4 миллиона.
То есть в отношении к росту населения доля получателей "шенгена" была на самом деле еще меньше.
Разумеется, свидетели секты потертых штанов работяг и дешевого импортного пивасика немедленно на это скажут, что "упал уровень жизни, и, вообще, все подорожало".
Признать, что в их собственной стране все эти годы жизнь менялась к лучшему, становясь удобнее, комфортнее, безопаснее, более предсказуемой даже на бытовом уровне (это когда в разгар летнего сезона вы точно знаете, что не будет забастовок и стачек и вы вовремя прилетите из отпуска, вовремя в отпуск же улетев), они категорически как были, так и будут не в состоянии.
И еще очень долгое время, если не всегда.
Но вне зависимости от желания или нежелания цифры упрямо говорят, что желающих побывать в этом сверкающем "шенгене" за семь лет в России уменьшилось без малого ровно на порядок: в 2020-м таких было 654 тысячи человек.
Одно дело — ютиться на забитом средиземноморском общем городском пляже, где не всегда работает душ, а до туалета идти и идти, и совсем другое, когда у вас под носом — широкие песчаные пляжи той же Анапы, которые предлагают в том числе и сейфы для мобильных телефонов, да еще и с подзарядкой гаджетов, если требуется.
Одно дело — когда вы проситель, а значит, автоматически становитесь на ступеньку ниже того, у кого просите пустить вас в Европу, и совсем другое — когда вы в своей стране.
Вне зависимости от количества дежурных улыбок и натужной вежливости вторая позиция для тех, кому безразличен фасон и марка штанов, по-любому предпочтительнее.
Суммируя, можно сказать, что собравшиеся в Праге элегантно одетые и облеченные ответственностью люди будут на самом деле решать, поедут ли в "европы" менее семисот тысяч человек.
Тогда как в самих этих "европах" происходит следующее.
В связи с засухой и в целях экономии воды запрещено мыть машины, менять воду в бассейнах (любых — частных и общественных), нет возможности ополоснуться после пляжа: даже такая, называемая "технической", вода становится предметом роскоши.
Как признак высокой финансовой состоятельности у европейцев уже воспринимается двухразовое ежедневное мытье, покупка свежего мяса и овощей, да и других продуктов, включая, кстати, и молодой картофель, а также пользование собственным автомобилем.
Вещи рекомендуют не стирать, а проветривать — и тоже, чтобы сэкономить.
Но это черты европейского образа быта.
А вот черты европейского образа работы: стоимость энергоносителей в контрактах, которые, например, французские предприниматели должны будут перезаключать с января следующего года, может возрасти в восемь раз.
Но какое дело до французских колбасников, итальянских сыроделов, бельгийских пивоваров, испанских фермеров тем, кто решает, пустить ли шестьсот с чем-то тысяч русских в "Шенгенское пространство" или не пустить?
Правильный ответ — нет никакого дела.
А если его, этот ответ, развернуть, то стоит добавить, что производство самих банок импортного пива из-за дикого роста цен на газ и электричество тоже может остановиться, как и доставка "тертых джинсов "Леви Страусс" для магазинов окажется столь накладной, что они прекратят закупки и этого предмета гардероба.
Самое же главное, что запрет, полный или частичный, на выдачу нескольким сотням тысяч русских шенгенских штемпельков решить эти проблемы точно никак не поможет. Ни в среднесрочной, ни в долгосрочной перспективе.