Хотя под самый его финал еще может состояться телефонный разговор Путина и Си Цзиньпина, пишет колумнист РИА Новости.
Уходящий год был одним из самых важных для отношений двух великих держав: потому что проверил их и на прочность, и на стратегический характер.
Проверку выдержали: на днях министр иностранных дел Китая Ван И заявил, что отношения двух стран тверды, как монолит, и не подвержены вмешательству и провокациям, "им не страшны крупные изменения конъюнктуры".
А неделю назад, принимая в Пекине Дмитрия Медведева, Си Цзиньпин сказал, что "Китай готов сближаться с Россией, чтобы <...> совместно способствовать развитию глобального управления в более справедливом и разумном направлении".
Проще говоря: менять миропорядок в выгодную для России и Китая сторону перехода от западоцентричного к многополярному.
В этом году было всего две личных встречи Путина и Си — для допандемийных российско-китайских отношений это очень мало, но все же февральская встреча в Пекине стала первыми очными переговорами с конца 2019-го.
Именно на ней была принята совместная декларация о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, — своеобразный манифест нового миропорядка, в котором подчеркивалось, что "дружба между двумя государствами не имеет границ, в сотрудничестве нет запретных зон".
Однако спустя три недели началась специальная военная операция на Украине — и конфликт между Россией и Западом вышел на новый — максимально жесткий — уровень, лишь на один шаг уступающий прямому военному столкновению. Как повел себя в этой ситуации Китай?
На словах Пекин занял позицию над схваткой России и Украины, но в конфликте России и Запада, по сути, поддержал Россию. В ответ на призывы присоединиться к антироссийским санкциям или хотя бы надавить на Москву
Китай постоянно напоминал Западу о необходимости учитывать озабоченность России своей безопасностью, то есть говорил, что Запад сам спровоцировал Путина на силовое решение.
Споры о том, выгоден ли Пекину конфликт России и Запада, не прекращались все это время — и на Западе, и в России.
Странные надежды некоторых западных аналитиков на то, что Китай займет равноудаленную позицию, не оправдались, хотя официально Китай не собирается подставляться под западные антироссийские санкции — в реальности существует масса возможностей для их обхода.
Чем Москва и Пекин успешно и занимаются — не так быстро и просто, как хотелось бы России, но здесь важен сам процесс.
И самое главное тут не в том, выгоден ли Китаю конфликт России и Запада: это вопрос уже вчерашнего дня.
Да, некоторым казалось, что Китаю должно быть выгодно отвлечение внимания Штатов на европейское направление, но фактически все происходящее лишь подтверждает общую тенденцию: Запад объявил своими главными противниками Китай и Россию, и удар по одному из них — это удар и по другому.
Формально наши страны не союзники, но в том же февральском заявлении Путина и Си было сказано, что наши отношения превосходят военно-политические союзы времен холодной войны (отсылка и к НАТО, и к советско-китайскому пакту), то есть нас связывают общие цели и интересы.
Китай и Россия действительно слишком мощные и самостоятельные державы, чтобы выступать в жесткой связке, но именно общность как интересов, так и вызовов и угроз, сближает нас лучше любого подписанного договора о взаимопомощи.
Мы действительно стоим спина к спине, как любят напоминать китайские руководители, — и это неслучайно не только потому, что мы соседи. Это и осознанный стратегический выбор российского и китайского руководства — на многие десятилетия вперед.
В этом году Китай имел прекрасную возможность убедится в том, что даже при переключении внимания на Россию и Европу США готовы к самым неожиданным провокациям, как было с поездкой спикера Пелоси на Тайвань.
Никакого смысла в подобном провоцировании Пекина у США не было — казалось бы, им стоило проявить сдержанность и не расчесывать сейчас тайваньский вопрос. Но в Вашингтоне поступили ровно наоборот.
Сначала сами раскрутили абсолютно фальшивую тему "китайской угрозы Тайваню" — дескать, она выросла на фоне русской операции на Украине, — а потом устроили демонстрацию поддержки "тихоокеанской Украины" с помощью визита Пелоси.
Много говорилось о том, что таким образом США демонстративно унизили Китай, показав его неспособность что-либо сделать с Тайванем, но, учитывая, что у Китая и не было никаких планов по захвату острова, в реальности Пекин просто получил наглядное подтверждение американского нежелания отказываться от гегемонии и жесткого давления на Поднебесную.
Так что никакое отвлечение на Россию ничего не меняет в американской стратегии в отношении Китая. Более того, Штаты начинают сами верить в собственную пропаганду про угрозу войны на два фронта.
И, соответственно, усиливают давление на Пекин, вынуждая его в ответ предпринимать более активные действия против США на экономическом и прочих фронтах.
Иными словами, делать то, чего Китай хотел избежать: в его интересах было постепенное вытеснение США с позиции гегемона.
Но ускорившийся ход глобальной трансформации не оставил шансов этому варианту: и не потому даже, что Россия начала спецоперацию 24 февраля, а потому, что Америка в ответ устроила попытку глобальной блокады России.
И тем самым дала сигнал к ускоренному демонтажу западоцентричной мировой финансово-экономической системы: Китай просто не может теперь следовать тактике медленного продвижения, никто не даст ему много времени.
США будут всячески провоцировать Китай — и в военном плане, раскачивая тайваньскую тему, и в экономическом, расширяя санкции.
Китаю нужно переходить в контрнаступление — отсюда и переговоры об использовании юаня в нефтеторговле с саудитами, и попытка убедить Европу проявить самостоятельность в вопросе сохранения связей с Китаем.
Китаю не нужна слабая, проигравшая Западу Россия — как и России не нужен слабый, замкнувшийся в себе Китай.
У наших стран были разные тактики в рамках общей стратегии, направленной на лишение Запада гегемонии в мировой финансово-экономической системе и на сворачивание атлантической модели глобализации.
Сейчас Россия будет больше сосредоточена на военной составляющей противоборства с Западом, но это не означает, что она перестанет играть важную роль на финансово-экономическом фронте, где главную работу ведет Китай, или в инфраструктурных проектах, таких как глобальные и межрегиональные транспортные и торговые коридоры.
Обе страны будут все больше координировать свои действия, помогая и учитывая интересы партнера, дополняя друг друга.
Потому что когда стоишь спина к спине, это не значит, что ты отвечаешь только за свой участок, — это значит, что он у тебя в приоритете. Но главное — ты не опасаешься удара в спину и знаешь, что у вас общие не только противники, но и цели.