Небывалое дело, но западная пресса в кои-то веки внезапно написала правду, пишет колумнист РИА Новости.
Financial Times сообщает, что Нидерланды так и не свернули добычу природного газа в пределах бассейна Гронинген — и связано это с СВО, энергетическим кризисом, а также с рекордными ценами на энергоносители и возможностью спекулировать и получать сверхприбыли.
Естественно, говорится это не прямо, но подтекст явно читается — и это, вне сомнения, практически скандал. Совершенно обоснованный, кстати.
Начнем с небольшой исторической справки.
Газоносное месторождение в провинции Гронинген было обнаружено в 1959 году. Геологи довольно быстро подсчитали, что его извлекаемые запасы составляют около 2,9 триллиона кубометров природного газа, что на тот момент делало голландское захолустье самым крупным месторождением в мире.
На перспективный рынок, беспардонно растолкав всех конкурентов, тут же влезли крупнейшие мировые компании - американская ExxonMobile и британо-нидерландская Shell, образовав совместное предприятие NAM (Nederlandse Aardolie Maatschappij).
То есть самим нидерландцам и стране в лучшем случае от собственных богатств доставалась от силы треть. Однако подземная кладовая была столь богата, что всем участникам хватило и этого.
Промышленная добыча газа в Гронингене началась в 1963 году, и к настоящему времени суммарный запас извлеченного газа оценивается в 1,7 триллиона кубических метров. За эти годы было пробурено и активно эксплуатировалось более пятисот скважин, а в данный момент их число превышает триста.
Американцы при активной поддержке британских и местных специалистов засучив рукава принялись за дело с небывалым рвением. Очень быстро объем добычи перевалил за два миллиарда кубометров в год, что привело к взрывному росту экспорта.
В карманы владельцев компаний и в нидерландский бюджет ревущим водопадом хлынули миллионы долларов, и, казалось, всеобъемлющее счастье было не за горами.
Однако реальность, как водится, внесла свои коррективы.
Пухнущая как на дрожжах газовая и экспортная отрасль приносили баснословные прибыли, но внезапно выяснилось, что этот процесс попутно убивает все прочие отрасли национальной экономики.
Рекордная наполняемость бюджета привела к такому же рекордному укреплению гульдена, местной валюты, что уничтожило конкурентоспособность прочих внутренних производств.
Первыми и сильнее всего пострадали наукоемкие отрасли, не приносящие высокой прибыли, но требующие обильных и часто невозвратных вложений.
Впрочем, остальным секторам нидерландской промышленности приходилось ничуть не лучше. В определенный момент страна уткнулась в индустриальный тупик, в котором производить и реализовывать что-либо, кроме газа, стало просто бессмысленно.
Экономику Нидерландов, невзирая на хлещущие потоки денег, стало лихорадить. Это явление получило название "голландская болезнь". Спустя десять лет через аналогичное искушение быстрым богатством прошли Саудовская Аравия, Нигерия и Мексика, где обнаружились громадные запасы нефти, новой крови мировой экономики.
Третий закон Ньютона, относящийся к классической механике, гласит, что у любого действия есть равное и противоположно направленное противодействие.
История Гронингена в полной мере подтвердила правоту гениального английского физика. Отдавая свои богатства, бассейн готовился взять ответную плату.
Уже в начале 1980-х жители региона стали жаловаться на то, что землю под ногами все чаще трясет, то есть в ранее совершенно сейсмически спокойной местности потоком пошли землетрясения.
Та же Financial Times пишет, что в последующие десять лет количество отдельных подземных ударов стало в среднем составлять около сотни в год. Нужно добавить, что росло не только их количество, но и магнитуда.
По последним данным, средняя сила землетрясения в районе Гронингена колеблется возле отметки в четыре балла по шкале Рихтера. Вроде бы немного, но, когда это происходит в среднем каждые три дня, тут любая инфраструктура начнет уставать.
Как свидетельствует официальная статистика, местные жители в данный момент подали против ExxonMobile и Shell более ста
По этой причине в 2013 году было принято решение начать планомерное снижение объемов добычи.
В январе тогдашний министр экономики Хенк Камп выступил с заявлением, где пообещал снизить добычу, а также гарантировал, что национальная экономика никак от этого не пострадает.
Каково же было всеобщее удивление, когда по итогам года выяснилось, что добыча не только не упала, а, наоборот, подросла на десять процентов и составила 54 миллиарда кубометров. Такие вот забавные загогулины, которые мы наблюдаем и сегодня, но об этом чуть ниже.
Хорошенько заправившись напоследок деньгами, правительство Нидерландов все-таки вынудило добывающие компании снизить добычу, опустив в 2014 году лимит до 39, а в 2015-м до 30 миллиардов кубических метров.
В 2017-м новый министр экономики и климатической политики Эрик Вибес официально пообещал, что добыча на Гронингене к 2021 году снизится до трех миллиардов кубометров, а к осени 2022-го будет полностью свернута.
Как и его предшественник, мистер Вибес слегка промахнулся, потому что в реальности добыча снизилась лишь до 4,5 миллиарда, а в 2022 году, после начала СВО, и вовсе свечой рванула вверх.
Для понимания полноты картины нужно обозначить несколько важных моментов.
Собственное потребление газа в Нидерландах планомерно падает. В 2010-м страна расходовала 46,8 миллиарда кубометров, а к 2021 году потребление просело до 35 миллиардов.
Произошло это во многом благодаря трясущемуся Гронингену, а также экономическому кризису, который накрыл местный реальный сектор.
С учетом падения собственной добычи в полный рост встал вопрос замещения путем импорта.
Был заключен ряд соглашений, среди которых, например, были поставки российского газа по МГП "Северный поток — 1". Из него газ попадал в газопровод NEL, шел на запад и попадал в Страну тюльпанов.
Поскольку происходило это в период, когда уже было начато строительство второго "потока", вокруг которого развернулось настоящее информационное и санкционное инферно, голландцы озаботились резервными каналами поставок.
В частности, были взяты в аренду два регазификационных терминала, которые встали у причальных стенок портов Роттердама и Эмсхафена.
Мощность каждого из них составляет восемь миллиардов кубометров в год, правда, за их работу отвечают не сами Нидерланды, а в первом случае французская компания Engie, а во втором тандем британской Shell и их коллег из Чехии.
Еще нужно добавить, что Нидерланды исторически свои запасы предпочитали продавать, получая валютную выручку и обеспечивая высокий уровень жизни граждан, а потребляли в основном импортный газ, в том числе российский.
Особенность состоит в том, что собственный газ Гронингена на 81 процент состоит из метана и еще на 14 процентов из азота, то есть сильно проигрывает по теплотворным характеристикам российскому, у которого показатель по метану в районе девяносто пяти.
То есть нидерландцы молодцы: то, что похуже, продавали, а что получше — брали себе.
В новой европейской реальности, где российского газа уже почти нет, а на его место везут американский СПГ, сходный по характеристикам, всем потребителям придется перенастраивать приемные, распределительные и перерабатывающие мощности под другой состав газа. Это не смертельно, но требует времени и затрат.
Ну а теперь вернемся к обещанным загогулинам.
Официально Нидерланды в 2020 году добыли восемь миллиардов кубометров газа, а в 2021-м — три миллиарда. На 2022-й был установлен лимит в 2,8 миллиарда, но голландцы почему-то старательно скрывают итоги.
Возможно, из-за того, что, по итогам прошлого года, после того как с верхней ступени экспортного пьедестала была смещена Россия, на вершину взобралась Норвегия, а вторую строчку внезапно заняли как раз Нидерланды.
Которые в свои лучшие годы поставляли в Евросоюз в пять раз меньше голубого топлива, чем "Газпром".
Впрочем, тут нет никакого чуда. Прошлый, 2022-й, был годом глубинного энергетического кризиса в ЕС, лихорадочных поисков новых поставщиков и пиковых цен на энергоносители.
Если за твой газ практически дерутся покупатели, предлагая любую, даже совершенно безумную цену, почему бы и не оживить три сотни скважин Гронингена. Прибыль сама себя не получит, а жители потерпят — они привычные.