"Доходило до рукопашной": пограничники о бое в Таджикистане на 12-й заставе

ДУШАНБЕ, 13 июл — Sputnik. "Застава, равняйсь! Застава, смирно! Равнение на середину! Личный состав 12-й заставы, оставшийся в живых, находится перед вами" — кадры хроники с коротким докладом контуженого лейтенанта Андрея Мерзликина облетели весь мир.

Горстка чудом уцелевших перебинтованных бойцов едва стоит на ногах, на глазах у многих слезы. Кто-то громко требует по рации врача. На этой видеозаписи запечатлен лишь финал кровавой драмы, в июле 1993-го разыгравшейся на российской погранзаставе в Таджикистане.

Ее кульминация осталась за кадром. О том, как 48 пограничников дали отпор сотням моджахедов и отборных бойцов 55-й пехотной дивизии афганского полевого командира Кази Кабира, — в материале РИА Новости.

Несколько групп таджикских и афганских боевиков общей численностью до 250 человек атаковали 12-ю заставу Московского погранотряда около четырех утра 13 июля.

Расположенная на стратегическом Кулябском направлении, эта застава торчала костью в горле у так называемого "правительства Таджикистана в изгнании", готовящего масштабное вторжение в республику и свержение законной власти.

Сам Мерзликин, занимавший должность заместителя начальника заставы, вспоминать о тех событиях не любит. Даже сейчас, спустя 25 лет, говорит о бое с неохотой и считает, что просто оказался не в то время и не в том месте.

"Из бронетехники у нас была одна БМП, которую сожгли в первые минуты, — рассказывает он РИА Новости. — Из тяжелого вооружения — один СПГ (станковый противотанковый гранатомет. — Прим. ред.) и АГС-17, который сразу заклинило. Начальник заставы, мой друг Миша Майборода, бросился к СПГ и начал стрелять — моджахеды были уже в 20 метрах, выбегали из-за здания заставы. Там его тяжело ранило осколком в спину, думаю, это был снаряд из "безоткатки". Я сделал перевязку, поручил Мише Куликову и Вите Барбашову приглядывать за командиром, а сам ушел руководить на другой фланг. В траншею летели гранаты, местами доходило до рукопашной — ребята хватались за камни".

По странному стечению обстоятельств за сутки до нападения руководство комендатуры приказало Майбороде убрать боеприпасы с совмещенного опорного пункта заставы и снять так называемые "секреты" — вынесенные за периметр огневые точки с дозорными нарядами. В результате боевики в дополнение к численному перевесу получили еще одно важное преимущество — внезапность.

Они неплохо подготовились — оборудовать позиции на господствующих высотах начали еще за неделю, — отмечает Андрей Мерзликин. — Изучили нашу систему охраны, огневые точки, внутреннее расположение. Мы все видели, но сделать ничего не могли — руководство велело не трогать.

Более того, от афганцев приходили переговорщики, уверявшие, что будут нас охранять. Насколько я могу судить, непосредственно в атаке на заставу участвовали бойцы 55-й афганской пехотной дивизии, а моджахеды их лишь прикрывали".

Cержанту Сергею Евланову и его земляку Сергею Сущенко в июле 1993-го до дембеля оставалось два месяца. "В то утро мы вернулись из Шурабада, куда ездили звонить домой, и хотели лечь спать, но не успели — на улице загремели автоматные очереди, — рассказывает Евланов РИА Новости. — Выход из казармы полностью простреливался, поэтому выбираться пришлось через окна, выходящие на другую сторону.

Вместе с младшим братом начальника заставы Иваном Майбородой мы добежали до опорного пункта и заняли круговую оборону. В какой-то момент возникло ощущение, будто это детская игра в войнушку: в траншею залетела граната, и взрывной волной меня выбросило наверх. Причем я вообще не почувствовал боли и продолжил обороняться".

По "двенадцатой", окруженной с трех сторон горами, били из всего, что стреляет: минометов, РПГ, пулеметов, станковых гранатометов и снятых с вертолетов блоков НУРС — неуправляемых реактивных снарядов. От многочисленных разрывов здания казармы, Дома офицеров и хозяйственные постройки загорелись.

В самом начале боя афганцы отрезали оставшихся в живых защитников заставы от складов с оружием, но выбить их из последней импровизированной цитадели — полуразрушенной траншеи на краю плато — не могли несколько часов.

Вся территория простреливалась перекрестным огнем, укрывшиеся в окопе бойцы не имели ни малейшей возможности подобраться к раненому командиру, оставшемуся лежать на позиции СПГ.

"Когда стрельба немного утихала, мы пытались вытащить командира, но безуспешно — духи не давали поднять головы, работали снайперы, — вспоминает Мерзликин. — Ребята кричали оставшимся с ним Барбашову и Куликову, но те не отвечали. Через некоторое время я расслышал, как Куликов крикнул какому-то басмачу: "Чего смотришь? Давай стреляй!" Понял: все, им конец".

Несколько отчаянных попыток прорваться из окопа к складу с боеприпасами успехом не увенчались. Рядовой Додокалонов бросился к полыхающему ДОСу, где под кроватью осталась коробка с патронами для пулемета.

"На заставе мы его называли Додик, — улыбается Андрей. — Когда он рванул, думали, все, отбегался: боевики били по зданию из всех стволов. На моих глазах погибли несколько ребят. И тут выскакивает Додик с цинком на двести патронов. Если бы не он, нам определенно был бы кирдык. Распределили все поровну. Позже, когда уже вышли, я подсчитал — на каждого осталось по семь патронов".

Командир признается, что с приказом на отход тянул до последнего: "Если честно, я боялся принять это решение и с заставы уходить не собирался. После ранения Миши я отвечал за нее головой. Кроме того, был неизвестно, остались там еще люди или нет. Но бой продолжался уже несколько часов, связи не было, патроны кончались. У меня был магазин, может, чуть больше, у кого-то вообще ничего".

Около 11 часов дня в небе появились два российских вертолета и нанесли удары по укрывшимся в горах боевикам. Снижаться рядом с заставой летчики не рискнули — пару месяцев назад в этом районе из ПЗРК сбили самолет. Видя, что боеприпасы на исходе, связи нет и помощи ждать неоткуда, командир понял: пора уходить — или их просто добьют безоружными. Включая его, в живых остались 17 человек, из них двое тяжелораненых: один с пулевым в живот, второй — в руку.

Прорываться решили по ущелью с ручьем, в сторону близлежащего кишлака Сари-Гор — по расчетам лейтенанта, только на этом направлении был шанс встретить своих. Отход он организовал по всем правилам: впереди авангард из самых крепких бойцов, затем основные силы и раненые, после них — замыкающий. Прикрывать колонну поручил сержанту Сергею Евланову.

Возле кишлака отряд наткнулся на засаду моджахедов, оставленную, чтобы перерезать дорогу группе поддержки. После короткой перестрелки пограничники попытались обойти Сари-Гор выше. Там их снова встретили кинжальным пулеметным огнем. Во время перехода Евланов получил сквозное ранение грудной клетки.

"В итоге мы плюнули — стреляйте куда хотите — и полезли напролом, практически по отвесной стене, — рассказывает Мерзликин, получивший в том бою две контузии и касательное ранение головы. — Высота — метров девяносто, не меньше. Помню, потом пробирались через ореховый сад: фисташки, грецкие… На наших наткнулись на так называемом третьем плато, у стыка зон ответственности 12-й и 13-й застав. Радости я не испытал, помню только ощущение несправедливости и абсолютной душевной пустоты. Очень обидно осознавать, что мы остались живы, а друзья нет".

Из окружения вышли прямо на авангард усиленного бронетехникой резерва Московского пограничного отряда, который двигался на выручку с 13-й заставы. Командовал группой подполковник Масюк.

Помощь не подоспела вовремя, поскольку моджахеды предусмотрительно заминировали единственную дорогу, ведущую к 12-й заставе, и держали ее под плотным огнем, не позволяя саперам снять мины. Расчистить дорогу и пробиться к захваченной заставе удалось только к вечеру.

Всего в боестолкновении на 12-й заставе погибли 25 российских военнослужащих, потери боевиков, по оценкам, — около 70 человек. Звания Героя России удостоились Мерзликин и Евланов. Еще четверо — посмертно. К государственным наградам представлен весь личный состав заставы, а также экипаж БМП 201-й мотострелковой дивизии.

Андрей Мерзликин дослужился до генерал-майора ФСБ, сейчас в запасе, занимает должность советника председателя Российского союза боевых искусств (РСБИ). Сергей Евланов, после срочной службы долго проработавший телохранителем, возглавляет межрегиональную общественную патриотическую организацию "Подвиг".