— Гранты на съемки передачи мы получаем от Минкультуры. В этом году нас порезали очень сильно, должны были дать 35 миллионов рублей, а выделили всего 25, — говорит он. — Но мы не унываем, нам дороже всего зрители, те, кто ждут киножурнал.
Другая проблема, по словам Грачевского в том, что каналы не особо заинтересованы в показе "Ералаша".
— Например, у Первого канала есть все права, но они плохо показывают. СТС показывает все подряд и можно "обожраться Ералашем". Я им говорю, вы что делаете? Нас возненавидят… предлагал им систему показов. А они говорят "вы мне сшили костюм, и дальше не ваше дело, как я его буду носить". Но другое дело, что СТС ловит только по России, а "Первый канал" показывает по всему миру. Самое обидное, что мы делаем "Ералаш", сдаем, они нам платят и не показывают, — говорит Грачевский.
Сейчас, по словам Грачевского, меняется жизнь, меняются все критерии оценки.
— На фразу: "Ооо, раньше "Ералаш" был намного лучше", я раньше обижался, расстраивался, теперь же для меня это комплимент. Потому что вы-то все состарились, а "Ералаш" нет. И мы начинаем разговаривать на разных языках. Потому что киножурнал сегодняшним детям интересен, я проверяю это в больших аудиториях, — говорит он.
— Мы теряем поколение, оно американизируется, для них наш родной Чебурашка становится менее дорог, чем всякие жуткие твари. Теперь нам нужно попробовать догнать их, общаться на языке, который им интересен. Я не имею в виду мат, потому что дети "фигачат" так что не снилось никому. Чтобы как-то тебя услышали нужно перестать быть "занудой" и искать формы, в которых есть возможность, чтобы тебя услышали и поняли.
Борис Грачевский с пяти лет был артистом, выступал с отцом в эстрадном номере, потом в 14 лет все бросил, пошел учиться строить ракеты, готовился стать конструктором-технологом. Занимался ЖРД — жидкими ракетными двигателями.
Но в 20 лет он понял, что это совершенно не его. И снова все повернул. С тех пор творчество для него дороже всего. Он человек, который любит, чтобы все смеялись.
— "Ералаш" это я, — говорит он. — Я главный редактор, я художественный руководитель, я утверждаю детей, утверждаю сценарий и все! И пока я жив, мы держимся. К сожалению, я не могу найти человека, которому я бы передал все, что я понимаю и знаю.
