Специально для Sputnik Шабнам мысленно вернулась в день своей свадьбы и вспомнила все, что она пережила после. На тот момент ей было 16 лет…
"Мама радовалась, что мне повезло с мужем"
— Меня нарядили по всем правилам: накрасили, одели во все белое, шелковое. Он глаз с меня не сводил, когда увидел. Свадьба проходила в Подмосковье, он там живет с мамой и папой. У них там своя двухкомнатная квартира, — рассказывает Шабнам. — Моя мама была так рада, что мне повезло с женихом. У него российское гражданство, крыша над головой…
После свадьбы я постоянно хотела спать, температурила, голова болела сильно. Свекровь жаловалась на меня всем, говорила, что у нее горькая судьба, раз такая сноха больная попалась.
Муж упрекал, мол, не повезло ему с женой, вечно болеет. А сам он первые дни после свадьбы пил какие-то лекарства, потом эти коробочки куда-то исчезли… В те дни он спрашивал, умею ли я читать? Я ему ответила на чисто русском, что выросла не в коровнике, а в городе. Училась хорошо — умею и читать и писать, и считать. Он выглядел расстроенным.
Через несколько месяцев я забеременела. Я была на седьмом небе от счастья, но до тех пор, пока не сообщила ему эту радостную весть. Он заявил, что не хочет ребенка и мне нужно избавиться от плода. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Я не могла понять, почему он так говорит, почему не хочет ребенка? Но я настояла на своем, сказала, что лучше сама умру, чем убью свое дитя.
Мне нужно было встать на учет по беременности, а он все тянул. На третьем месяце я попросила маму отвезти меня в поликлинику и открыть медкарту.
Заразил, чтобы никуда не ушла
Я сдала все анализы и на следующий день мне позвонила врач. Она попросила присесть и сообщила, что у меня ВИЧ положительный результат.
Я смеялась, плакала, потом началась трясучка. Пошла в гостиную, где его отец смотрел телевизор. Рассказала ему, а он, не отрываясь от экрана, фыркнул и промямлил: "сейчас каждый третий ВИЧ инфицированный, ну и что из этого?"
Моя мама в это время была в поликлинике. Она ездила забрать результаты моих анализов. Когда ей сказали, что у меня ВИЧ, она упала в обморок.
Позже выяснилось, что вся его семейка были в курсе. Они намеренно искали молодую, неопытную домоседку, воспитанную в рамках религии, чтобы не создавала проблем.
Я была еще больше шокирована, когда узнала, что он после свадьбы бросил принимать АРВ терапию (антивирусная терапия), чтобы специально заразить меня. Врачи сказали, что я могла избежать инфицирования, если бы он не прерывал свое лечение…
"Я не хотел жениться, меня заставили родители, я хотел уехать, убежать. Но когда увидел тебя в день свадьбы, я влюбился и не мог себе позволить потерять тебя. Ты была такая красивая, вся в белом… я надеялся, что ты глупенькая и даже не знаешь, что такое СПИД. Потом я испугался, что ты уйдешь от меня, как только узнаешь о болезни и решил прервать АРВ терапию, чтобы заразить тебя. Я надеялся, что ты смиришься и останешься со мной навсегда…", — сказал мне муж.
В России антивирусная терапия очень дорогостоящая, ежедневно нужно тратить по 30 тысяч рублей. Мне сказали, что в Таджикистане она бесплатная и я решила вернуться на родину.
Я хотела бороться за жизнь моего ребеночка.
Борьба за жизнь ребенка
Уже в Душанбе, на шестом месяце беременности, УЗИ показало, что у ребенка жидкость в голове. Предложили прервать беременность. Я, конечно, отказалась. Продолжала принимать АРВ таблетки.
На восьмом месяце у малыша выявили позвоночную грыжу, и плюс голова была очень большая из-за накопления этой самой жидкости. В этот раз врачи были непреклонны, да и все вокруг уговаривали меня согласиться на преждевременные роды. Сказали, что я не смогу родить через месяц, потому что голова ребенка будет продолжать расти.
У меня начались схватки.
Спустя три дня после родов меня отпустили домой с ребенком и предупредили, что малыш протянет максимум неделю. Голова у него действительно была увеличенная, и позвоночная грыжа виднелась, как язва. Мне было больно смотреть, как он мучается. Но мой сынок боролся за жизнь.
Мне говорили, что он все равно уйдет, но я все надеялась, что он выкарабкается, мне казалось, что он не инфицированный.
Проходили дни, месяцы, он уже смеялся, интересовался окружающим. Мой малыш даже поправился. Я молила Бога, чтобы он не забрал моего сыночка.
За эти полгода, я обошла всех хирургов, всех врачей. Они твердили одно — шансов нет! Я узнала, что к нам приехали врачи из Индии. Взяла ребенка и пошла — они были моей последней надеждой. Один из них, пожилой, видно опытный, осмотрел его и с помощью переводчика сказал: "пяти процентов шанса на выздоровление нам было бы достаточно, чтобы взяться за его лечение, но здесь ничего не получится. Полагайтесь только на Бога".
После этих слов я была разбита, убита, теперь мне оставалось только молиться…
В одно несчастное утро мой ребеночек умер — это было в пять часов утра. Я попрощалась с ним и позвонила мужу — высказала ему все! В ответ он послал меня и после дал талак…
