ДУШАНБЕ, 9 дек — Sputnik. Война в Сирии воспринимается большинством россиян как нечто далекое, однако совсем по-другому относятся к ней те, кто связан с Сирией родственными узами — несколько тысяч сирийцев, имеющих российское гражданство, "русские жены" и дети от смешанных браков.
Корреспондент РИА Новости пообщался в сирийском городе Латакия с 30-летней уроженкой Хабаровска Ириной, уже несколько лет ждущей с войны своего мужа, лейтенанта сирийской армии.
Клуб русских жен
Тридцатилетняя Ирина из Хабаровска работает в латакийском университете "Тишрин" ("Октябрь") — преподает студентам-филологам. Все "русские жены" живут в Латакии уже по 15-20, а то и 25 лет — в начале 90-х они уезжали из России в стабильную и теплую ближневосточную страну. Никто не мог представить весь ужас гражданской войны, уготованный Сирии. Ирина же сразу приехала "на фронт". Ее старшие коллеги, такие же "русские жены", назвали Ирину "дочерью полка".
Больше всего женщине не хватает в Сирии копченой колбасы и гречки. "Колбаса, тушенка, сгущенка, гречка — вот о чем я скучаю. Очень не хватает привычных русских продуктов" — рассказала 30-летняя уроженка Хабаровска.
Прямого сообщения между Россией и Латакией сейчас нет, если не считать военную транспортную авиацию, которая, конечно, колбасу не возит.
"Недавно мне приснилось, что я иду по Латакии и вижу русских туристов. Они спросили у меня дорогу, я их проводила, и за это они угостили меня плавлеными сырками и копченой колбасой. Проснулась такая счастливая! Кому-то снится мир и родные, а мне — колбаса", — смеется молодая женщина.
Она поведала, что в Латакии сложился своеобразный "клуб русских жен". "Обмениваемся контактами учителей для своих детей, "меняемся" учениками, а главное — рецептами, как самим приготовить майонез, сгущенку и горчицу, как самой испечь ржаной хлеб. А когда кто-то летит из России в Сирию, то мы заказываем ему селедку и колбасу и распределяем по своему "клубу", — говорит Ирина.
О жизни мужа-военного узнает из телевизора
Ирина — спокойная и скромная. Тихим голосом, хотя и вполне уверенно, она объясняет ученикам тонкости русских падежей, спряжений и склонений. Однако ее биография впечатляет. Ирина — жена сирийского офицера Гадира, который уже четыре года воюет в одной из самых горячих точек Сирии — городе Алеппо.
"Я вижу его редко, он приезжает на побывку раз в два-три месяца на пару дней. Хотя мы созваниваемся или шлем смски постоянно, как связь есть", — рассказывает Ирина. Связь, правда, есть не всегда — иногда Гадир уходит на задания и пропадает на несколько дней.
"О войне муж рассказывает мало, чтоб меня лишний раз не волновать. Говорит, что воюет в пехоте. Воевать в Алеппо сложно — война идет за каждый дом, каждый поселок. Знаю только, что там очень опасно, многие его товарищи ранены или погибли", — говорит Ирина.
По ее словам, боевой дух сирийских военных сильно вырос, когда в Сирии начала работать российская авиация, а на передовой стали замечать иранских и ливанских военных и добровольцев.
Все новости Ирина узнает из сирийского телевидения. Особенно ее интересует то, что происходит вокруг Алеппо. Сейчас армии при поддержке российской авиации удалось снять с Алеппо блокаду. В октябре террористы ИГ (в арабской версии — ДАИШ, запрещена в России) перерезали все дороги в этот город, оставив мегаполис без продуктов и бензина. Потом военные сумели разблокировать авиабазу "Квейрис" и теперь отбрасывают боевиков от города, освобождая село за селом.
Ирина приехала в Сирию, когда война в стране уже шла полным ходом. "Нам пришлось это сделать. Да, было страшно, но теперь я уезжать отсюда не хочу. Мы отсюда не уедем", — признается она.
Недавно Гадиру присвоили звание лейтенанта. Ирина устала ждать своего мужа, но гордится им, так как он не бросил свою страну в трудное время. "Несправедливо, когда одни воюют уже несколько лет, и никто не собирается отпускать их домой. А другие развлекаются, как ни в чем ни бывало. Одни воюют, другие сидят в кафетериях, играют в телефончики, сидят в кальянных и на пляжах", — отметила она, напомнив про сотни тысяч мужчин-беженцев.
Китайский как язык межнационального общения
История этой молодой семьи началась небанально — в Китае, в городе Харбин, куда и женщина, и ее будущий муж приехали учиться — каждый из своей страны. Языком, на котором стала общаться русско-сирийская пара, стал китайский — только этот язык знали оба. Постепенно Ирина освоила азы арабского, а ее муж выучил английский и русский. Так и общаются — сразу на четырех языках.
В Харбине молодые люди поженились. Вскоре Гадир закончил вуз, настало время возвращаться в Сирию. Большинство сирийских студентов учатся за границей за счет государства при условии, что после завершения учебы выпускник вернется и устроится на работу по специальности на родине.
У каждого уезжающего учиться за рубеж сирийца остается дома поручитель, который гарантирует, что студент вернется, а не останется за рубежом. Залогом выступают большие денежные суммы или даже недвижимость. Если выпускник решит "сбежать", его поручителю придется выплатить серьезный штраф — десятки тысяч долларов.
"Конечно, у Гадира, как и большинства других сирийцев, и мыслей не было подвести своего поручителя. Тем более что в Сирии живут его родители. Он вернулся к ним, хотя в Сирии уже полным ходом шла гражданская война. Я поехала за ним", — рассказывает Ирина.
Сразу после возвращения в Сирию Гадира призвали в армию на срочную службу. Отслужив полтора года, он остался в вооруженных силах — в стране идет война.
"Я тогда жила в деревне с его родителями. Первое время было очень сложно. По-арабски могла сказать только самые простые слова. По сути, целыми днями ни с кем не разговаривала", — вспоминает женщина. К счастью, родители мужа отнеслись к Ирине очень хорошо — культурных или религиозных противоречий между ними не возникло.
"Каждый день отключают свет, но мы как-то привыкаем. Сначала свет включали-выключали…: три часа есть, три — нет. Теперь включают только на два часа, и уже кажется, что и три часа было много — столько всего можно успеть за это время!" — рассказывает Ирина.
Война коснулась всех "русских жен"
«Русские жены» часто собираются своим неформальным "клубом" выпить кофе и обменяться последними новостями или байками. Жанна
Сулиман — подруга Ирины, мать трех детей. Муж Жанны, профессор Маад Сулиман, работает в этом же университете. Точнее, он из университета Алеппо, но из-за боевых действий вуз и 12 тысяч студентов эвакуировались в Латакию. Университет "Тишрин" выделил площади для учебы, но не смог дать общежития — коек нет, каждый студент решает эту свою проблему самостоятельно.
"Мы жили в деревне. За горой, в соседнем поселке Аль-Хафе, был бой. Помню, как поднималась на крышу и смотрела на трассеры и поднимающиеся в небо струйки дыма. Соседка крикнула мне: дура, спускайся в подвал и детей уводи! — вспоминает Жанна. — От взрывов содрогался дом. В небе летали сирийские самолеты. Тогда я сказала Мааду: уезжаем, я больше дня тут не останусь". Они не смогли взять с собой из дома никаких вещей, теперь живут в Латакии на съемной квартире.
Жанна рассказала, как однажды в Алеппо боевики похитили ее мужа. "Он куда-то ехал в пригород, и у него в багажнике был арак (анисовая водка) — чтобы раздавать на блокпостах солдатам, ведь начиналась зима, и было уже холодно", — вспоминает женщина. Случайно Маад заехал на блокпост повстанцев — по сути, местных бандитов, которые взяли в руки оружие с целью пограбить.
Боевики досмотрели машину профессора, нашли арак и задержали Маада, потому что "алкоголь — харам (грех)". Потом взяли его мобильник, открыли книжку с контактами, "а там все — чиновники, директора". "Его увезли в деревню, где были эти повстанцы. Там он провел ночь в каком-то доме, утром повели на шариатский суд — такие суды обычно по утрам. Все боевики были сирийцы, точнее даже, местные. А вот шейх у них был йеменец. На нашем диалекте он говорил плохо", — продолжает рассказ Жанна.
Шейх начал цитировать Коран, но оказалось, что многие суры он знает неточно. Маад, человек образованный, происходящий из набожной суннитской семьи (его братья и отец живут в Саудовской Аравии), стал его поправлять. Неожиданно шейх вовсе даже не обиделся. "Ты знаешь Коран, зачем же ты служишь государству, работаешь в университете? Все хорошие люди уже сбежали в Турцию", — спросил он. "Я учу ваших же детей", — сказал Маад.
Профессора пощадили, оставили в живых, но не отпускали — требовали выкупа. С боевиками быстро нашлись общие знакомые. Удалось договориться о выкупе. Те требовали неподъемные 50 тысяч долларов, автомат и оставляли себе машину. Удалось сторговаться на 5 тысячах долларов, а автомат для боевиков семья Маада покупать отказалась.
Машину, на которой он был пойман, боевики оставили себе. Через какое-то время ее нашли в деревне. По словам местных жителей, в автомобиле лежали шприцы и бутылки виски. Месяц назад прошел слух — двое похитителей Маада убиты.
Своя история есть и у "русской жены" Елены — коллеги Ирины по университету. До войны ее муж работал директором крупной электростанции в окрестностях города Джиср эш-Шугур, а Елена была простой домохозяйкой, воспитывавшей двоих детей.
"Началась война, но станция, где работал муж, еще работала, давала свет, — рассказывает Елена. — Но однажды к мужу пришли коллеги, что интересно — суннит и христианин. И сказали: все бросай, срочно уезжай. Боевики хотят тебя похитить. Преступления его такие — жена русская, сам "работает на государство" и не той веры (алавит), а главное — "занимает чужое место".
Оказалось, что похищение мужа Елены попросту "заказали" — всего лишь чтобы освободить кресло начальника. К идеологии и борьбе с президентом Сирии Башаром Асадом это не имеет никакого отношения. Семья Елены бежала в Латакию. Теперь в домохозяина превратился муж — работы для него в Латакии не нашлось. Кормильцем семьи стала Елена, устроившаяся преподавать русский язык.
Сирийцы устали бояться, но не устали надеяться
Год назад, прилично освоив арабский, Ирина вышла на работу в университет — сейчас русский язык в сирийских школах стал одним из обязательных, поэтому резко вырос спрос на учителей. Многие молодые сирийцы хотят работать с Россией. И снова Ирине на выручку пришел китайский язык. "Мне помогает, что я учила китайский язык как иностранный — знаю, как преподавать иностранные языки", — сказала она.
"Мои родители очень скучают, конечно, волнуются, но я в гости их не зову — слишком опасно, да и дорога очень дальняя, от Хабаровска-то. Общаемся по Skype, каждый день по часу", — отметила женщина. Ирина уверяет родных, что в Латакии безопасно, и война идет где-то там далеко — где-то, где воюет ее муж.
Однако в последнее время это не совсем так. В ноябре в центре Латакии взорвались две выпущенные боевиками ракеты, погибли 23 человека — в основном студенты "Тишрина", возвращавшиеся после занятий. Одна из студенток из группы Ирины получила сильные ожоги лица.
"Страх уходит. Люди устали бояться. Вот недавно опять обстреляли центр Латакии. А по соседству местные жители сидят и курят кальяны — устали от войны", — рассказывает Ирина.
Ситуация на сирийском фронте постепенно меняется, но не так быстро, как хотелось бы Ирине и многим тысячам родных и близких сирийских солдат.
