ДУШАНБЕ, 17 авг — Sputnik. В канун 25-летия распада СССР своими мыслями о тех событиях со Sputnik Таджикистан поделилась одна из бывших руководителей Демократической партии Таджикистана Ойнихол Бобоназарова.
— В 1989 году Вы были выбраны деканом юридического факультета Таджикского государственного университета (ТГНУ). А в начале 90-х уже участвовали в политической жизни Таджикистана, став членом Демократической партии. Как так случилось, что Вы не состояли в Компартии?
— Удивительно, в Демпартию я пришла, будучи еще коммунистом. Партия была организована в 1985 или 1986 году, а в 1990 меня туда зазвал ее лидер Шодмон Юсуф, со временем я стала членом президиума.
Проблема, конечно, возникла. После того как я согласилась войти в партию, а она, как вы понимаете, была оппозиционной, меня вызывали к президенту Набиеву. Он поставил передо мной выбор — или деканство или партия, я выбрала партию. Почему меня не сняли? Меня тогда спас генеральный прокурор республики Нурулло Хувайдуллоев, который уговорил Набиева оставить мне должность.
В 1991 году, когда президентом стал Рахмон Набиев, его соперником был кандидат от Демпартии — Давлат Худоназаров. Он тогда набрал порядка 30 процентов голосов. И хотя это, я считаю, были самые честные выборы за всю историю Таджикистана, все-таки Худоназаров мог получить больше голосов, их просто не дали. Я к тому, что люди достаточно сильно поддерживали тогда Демпартию.
Мы не знали, что существует другой мир
— Как Вы восприняли распад Союза, что это значило для Вас?
— Наверное, я не с этого начну. Выскажу сначала свое мнение, почему это произошло. В последнее время было много статей об СССР, писали великие русские общественные и государственные деятели. Во многих из них была одна мысль: о том, что русские, как нация, государство никогда не идут вперед, ходят кругами, топчутся на месте. Дмитрий Лихачев говорил, что в древнерусской философии не было даже слова — прогресс.
К чему это я? Еще, когда я была студенткой, я слушала "Немецкую волну" и Сахарова. Я была хорошей комсомолкой, но слушала, как он критикует СССР с большим интересом и, наверное, даже изумлением.
Я случайно познакомилась с одним немцем в Душанбе, он приехал как турист. И вот он мне говорит: "Я сегодня купил хлеб за 18 копеек. Но это невозможно! Вы знаете, сколько стоит сделать одну буханку хлеба?!". Тогда он объяснял мне, что та система, что сейчас есть в СССР — социальное государство с полном обеспечением, — она все же приведет к краху. Он оказался прав, развал СССР — закономерность, которая была заложена еще в самом начале его создания.
— В чем закономерность?
— Идеология была безупречна, но экономическая составляющая не была продумана. Неверная экономическая система, отсутствие конкуренции и частной собственности — вот, что стало причиной краха коммунистической системы. Запрет на частную собственность — такого, кроме как в Союзе, вообще нигде и никогда не было. Не Запад развалил Союз, не в Беловежской пуще это устроили, система была так запрограммирована.
Я как-то читала в архивах, если не ошибаюсь, кажется, Роза Люксембург писала Ленину: "мы создали систему, которая долго не продержится. Она абсолютно не жизнеспособна". Она даже указывала срок существования системы — не более 70 лет. Так и вышло.
— А как жилось лично Вам при Союзе и как все же Вы восприняли его распад?
— В СССР мне очень хорошо жилось, в школе была отличницей, даже попала в "Артек" за это. Потом была комсоргом, парторгом юридического факультета ТГНУ. Ко мне относились с большим уважением, я зарабатывала хорошие деньги. Все сложилось отлично, но не единым же хлебом жив человек. Я видела, что другие живут плохо, видела, что невозможно что-то говорить, критиковать, что нет свободы слова, преследуется инакомыслие.
Советская система сделала из людей тунеядцев, потому что была уравниловка. Не было талантов, потому что не было конкуренции. Даже имея хорошую зарплату, ты не мог себе что-то позволить. Невозможно жить в такой системе, у тебя есть деньги, но ты не можешь их потратить, не можешь построить себе дом, купить машину и так далее.
Люди уже питались по талонам, а в столовой ЦК в это время можно было за рубль наесться до отвала. Люди говорили одно, делали другое. И это все было централизованно.
Меня все это, конечно, волновало и не только меня. Если вы знаете, в вузах всегда процветало инакомыслие. Когда я была деканом, я получила письмо от декана юридического факультета Риги. Тогда начались первые волнения в прибалтийских республиках. В своем письме он обращался к юридическим факультетам всей страны, просил, чтобы мы обсудили вопрос суверенитета Латвии на своих ученых советах, чтобы поддержали их.
Я удивилась тогда, что КГБ, в принципе, пропустил это письмо. Но еще больше удивилась, что когда я зачитала его на ученом совете, меня никто за это даже не отругал. Хотя тогда уже начались преобразования, и КГБ предпочел, видимо, этого не заметить.
— Вы думаете в Таджикистане, да и в принципе в Центральной Азии может прижиться демократия?
— Ну почему же нет? Есть пример Кыргызстана. Как бы ни было, но все-таки там образовалось какое-то гражданское общество. Это ростки. Взять Казахстан, там либеральная экономика, а либерализация экономики постепенно ведет к демократическим процессам. Посмотрите, какая там зарплата, люди там получают больше чем в России, за один день можно зарегистрировать компанию, нет чуть ли не ежедневных проверок малого и среднего бизнеса.
А сколько у них студентов учится за рубежом. И заметьте, они практически все возвращаются, потому что находят работу в своей стране без "дядей" и коррупционных сделок.
Я не согласна, что Центральная Азия не готова к демократии. Первая перестройка, по сути, была еще в советском Таджикистане. Мы думали, что первый островок демократии будет у нас, потому что многие представители нашей элиты были согласны прийти к новому. Я знаю тех, кто хотел даже потратиться на эти преобразования.
Ойнихол Бобоназарова окончила юрфак Таджикского госуниверситета и аспирантуру Академии наук Таджикистана.
С 1976 — преподаватель юрфака, с 1989 года декан юридического факультета ТГНУ. С 1990 — член Демократической партии Таджикистана.
Начала заниматься правозащитной деятельностью, после вступления в Демократическую партию. Участвовала в расследованиях нарушений прав человека в республике. В 1993 году Бобоназарова была арестована по обвинению в подготовке государственного переворота и измене Родине, больше месяца сидела в тюрьме и 4 года под домашним арестом. После освобождения она продолжила правозащитное движение.
В 1996-2004 — советник по правам человека в Таджикском представительстве ОБСЕ. В 1997 году выдвигалась на пост заместителя генерального прокурора по 30% квоте Объединенной таджикской оппозиции, но отказалась принять должность.
В 1996-2007 — председатель правления представительства Фонда Сороса в Таджикистане.
С 2007 года возглавила общественное объединение "Перспектива+", которое занимается мониторингом ситуации в тюрьмах, борется с пытками, защищает права женщин и трудовых мигрантов.
В 2013 году выдвигалась кандидатом в президенты от коалиции объединенной оппозиции, в которую вошли партия Исламского возрождения и Социал-демократическая партия Таджикистана.
