Согласно прогнозу ЦРУ, уже через несколько лет регион ЦА станет ареной военных действий именно из-за проблемы контроля над водными ресурсами.
Крайне не хотелось бы столкнуться с этим в действительности. Но, к сожалению, при сохранении нынешних подходов к "водной проблеме" такого развития событий исключить нельзя.
Вполне ожидаемо, что еще до проведения выборов президента в Узбекистане эксперты задаются вопросом, как будет выстраивать свои отношения с соседями новый глава этой центральноазиатской страны.
Разные интересы у стран
Основой этих отношений, безусловно, станет решение так называемой водной проблемы — распределение водных ресурсов между водно-избыточными Таджикистаном и Кыргызстаном (они пытаются реализовать амбициозную программу строительства ГЭС в верховьях рек; помимо Рогунской ГЭС это Камбар-Атинская ГЭС-1 и Верхне-Нарынский каскад ГЭС в Кыргызстане) и Туркменией и Узбекистаном, которые категорически против таких планов.
У всех свои "водные интересы". Казахстан, не вступая в публичные споры, строит свою систему водоснабжения, пытаясь использовать водные возможности окружающих горных массивов.
Астана старается избежать лишних скандалов при решении "водной проблемы" с соседними странами, но проблема снабжения питьевой водой стоит перед Казахстаном крайне остро. По водообеспеченности Казахстан занимает последнее место в СНГ в расчете на душу населения.
Ресурсы поверхностных вод республики в средний по водности год составляют 100,5 кубического километра. Из них только 56 кубических километров формируются на территории Казахстана.
Кыргызстан и Таджикистан — страны так называемого верхнего течения, что позволяет им регулировать сток для всех остальных центральноазиатских государств. Если Бишкек контролирует бассейн реки Сырдарьи, то Таджикистан — Амударьи.
Казахстан, по данным Национального института стратегических исследований РК, зависит от речного стока извне на 42%. Узбекистан — на 77%, Туркменистан — на 94%. При этом на страны "нижнего течения" приходится основная доля запасов углеводородного топлива.
Развал системы
Во времена Советского Союза существовала централизованная система, регулировавшая водно-энергетический баланс с приоритетом на ирригацию — избыток электроэнергии летом направлялся в энергосистему Центральной Азии, чтобы ее могли использовать Казахстан и Узбекистан. Последние отправляли зимой ископаемое топливо в страны "верхнего течения", чтобы покрыть энергодефицит.
С развалом Союза эта система была разрушена, и каждая из стран ЦА (несмотря на многочисленные декларации о сотрудничестве) стала решать "водную проблему" самостоятельно, исходя из своего видения ситуации. Таджикистан 29 октября приступил к перекрытию русла реки Вахш и началу строительства плотины Рогунской ГЭС.
Власти республики сделали все возможное, чтобы привлечь к этому событию самое широкое внимание как таджикской, так и международной общественности, а главное — потенциальных инвесторов.
Для пережившего войну Таджикистана строительство Рогунской ГЭС стало основным национальным проектом — он мог бы обеспечить полную энергетическую независимость и возможность получать столь нужную для Душанбе валюту за счет экспорта дешевого электричества.
А для Ташкента этот проект означает огромные проблемы, причем не только для всего сельского хозяйства — он мог серьезно осложнить всю жизнь в стране.
Как следствие, первый президент Узбекистана Ислам Каримов сделал все, чтобы проект строительства Рогунской ГЭС не был осуществлен: в ход шли все аргументы, от блокады железной дороги в соседнюю страну и работы с международными организациями и инвесторами (в том числе с российскими) с целью представить это проект незаконным до угрозы применения против Душанбе военной силы.
Кроме того, в 2004 году правительство Узбекистана, не дожидаясь урегулирования отношений с соседями, приняло решение о строительстве в Ферганской долине новых водохранилищ для сезонного перераспределения стока Сырдарьи.
По официальной информации ЕЭК ООН, с 2007 года в бассейне Аральского моря на территории Узбекистана построены и действуют 54 большие плотины с водохранилищами с полезным объемом воды более 100 кубических километров.
Понятно, что Душанбе стремится "застолбить" свое право на строительство Рогунской ГЭС именно в момент передачи власти в Узбекистане, причем в этих действиях руководство Таджикистана явно рассчитывает на молчаливую поддержку Москвы и, возможно, Астаны как своих союзников по ОДКБ.
Как найти выход
Что можно сделать новому президенту Узбекистана? Вопрос очень непростой. С одной стороны, новый лидер должен будет продемонстрировать свою непреклонность в защите интересов Узбекистана в столь сложной и неоднозначной "водной проблеме".
С другой стороны, вряд ли президент в момент, когда страна находится в непростом экономическом положении, готов на использование резких рычагов давления (включая применение военной силы) против Таджикистана и, возможно, Кыргызстана для замораживания строительства ГЭС в этих странах (как уже говорилось, Таджикистан — член ОДКБ, Кыргызстан — член ОДКБ и ЕАЭС).
Нельзя не учитывать и проблемы в плане снабжения водой Казахстана. Как представляется, выход один — многосторонние переговоры в рамках СНГ или ЕАЭС по поиску алгоритма использования водных ресурсов Центральной Азии.
К этому процессу могут быть привлечены и основные инвесторы ГЭС, которые могли бы дать гарантии непрерывного финансирования указанных объектов после достижения компромиссных соглашений.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
