Колумнист Sputnik Таджикистан Дмитрий Попов, руководитель Уральского регионального информационно-аналитического центра РИСИ (Екатеринбург) утверждает, что данные, приведённые журналистами, оказались довольно противоречивыми и пока ясности в вопросе о будущем финансировании "таджикского вектора" американской внешней политики нет.
Госдепартамент США действительно направил в Конгресс бюджетный запрос на 2017 год, в котором предложил увеличить более чем на треть расходы на свои программы в Киргизии (с 37,3 миллиона до 51,8 миллиона долларов) и Таджикистане (с 28,9 милллиона до 41,6 миллиона долларов). Одновременно ведомство планировало сохранить их на прежнем, достаточно низком уровне в Казахстане (8,8 миллиона), Узбекистане (11,6 миллиона долларов) и Туркмении (4,8 миллиона).
Однако подготовлен данный запрос, согласно принятой в Соединённых Штатах процедуре, ещё в феврале 2016 года. После этого рассмотрение документа затянулось наряду с законопроектами об ассигнованиях другим федеральным ведомствам.
"Демократы" и "республиканцы" в Конгрессе, а также администрация Белого дома никак не могли согласовать свои позиции, что чуть было ни привело к так называемому шатдауну (Government Shutdown) — временной приостановке работы правительства.
Чтобы избежать его в сентябре и повторно в начале декабря сего года, были приняты резолюции, продлевающие на 2017 финансовый год бюджет 2016 года. Однако при этом последняя из указанных резолюций одновременно санкционировала дополнительные несколько миллиардов долларов для Госдепа и Пентагона.
В результате из имеющихся сейчас в доступе законодательных актов не совсем понятно, как отразятся последние изменения на финансировании конкретно "таджикского участка": будут ли расходы зафиксированы на текущем уровне или увеличены за счёт выделенных резервов до уровня, который Госдепартамент предлагал в февральском запросе.
К слову, вовсе не корректно называть "помощью" все ассигнования, которые выделяются из американского бюджета на реализацию программ Госдепартамента США (и подведомственного ему Агентства международного развития, USAID). Только часть из этих ресурсов передаётся в распоряжение таджикских властей, муниципалитетов и учреждений в виде столь необходимых стране продуктов питания, оборудования, транспорта, медикаментов и т.д. Такая работа вызывает заслуженное одобрение и благодарность в Душанбе.
Однако другая, нередко более значительная часть денег идёт на поддержку местных оппозиционных структур, лояльных общественных организаций, средств массовой информации и иных составляющих так называемой мягкой силы, которые закономерно рассматриваются таджикской стороной как вмешательство во внутренние дела.
С точки зрения американской дипломатии, подобная деятельность — тоже помощь, только "гражданскому обществу", но по существу её правильнее рассматривать как инструмент американского влияния.
Показательны и цели "помощи", прямо прописанные в американских бюджетных документах. Среди них "поддержка приоритетов внешней политики США", "снижение уязвимости перед агрессией России" и, как не экзотично это звучит по отношению к Таджикистану и другим странам Центральной Азии, "усиление Европейской интеграции".
В целом же очевидно, что в последние годы внешнеполитическое ведомство США уделяет повышенное внимание в ЦА именно Киргизии и Таджикистану — двум республикам, где у "демократических институтов", выступающих проводниками интересов Вашингтона, есть большая свобода действий и ощутимые шансы добиться практических результатов.
В то же время их эффективность в Узбекистане, Казахстане, и Туркмении заметно ниже ввиду установленных там жёстких политических и контрразведывательных режимов, а в Казахстане ещё и наличия альтернативной поддержки местного некоммерческого сектора со стороны государства.
Традиционно лидером по объёмам и размаху американских программ остаётся Киргизия. Здесь создана самая разветвлённая в ЦА сеть НКО, СМИ, образовательных и экспертных структур, включая региональные штаб-квартиры крупных западных организаций.
Отсюда координируются многие проекты в других, более закрытых, центральноазиатских государствах. Вторым по объёмам финансирования идёт таджикское направление.
Ключевой и наиболее крупной программой Госдепартамента в странах ЦА является "Фонд экономической поддержки " (Economic Support Fund, ESF). Через него выделяются гранты зарубежным общественным и правозащитным объединениям, массмедиа, спонсируются образовательные, молодёжные и иные инициативы, так или иначе связанные с воздействием на социальные настроения.
"Фонду" значительно уступают остальные программы, такие как IMET (военное образование); INCLE (борьба с наркотиками); NAD (нераспространение, антитеррор и разминирование).
В сумме бюджетный запрос Госдепартамента США на ЦА в 2017 году составляет чуть менее 120 миллионов долларов. Сюда не включены затраты по линии ряда других американских ведомств как гражданских (Департамента энергетики), так и силовых (Пентагона, ЦРУ). Последние в значительной части засекречены и по объёмам могут превышать расходы на "официальную" дипломатию.
Как правило, запрос Госдепартамента уместно рассматривать как важный индикатор, отражающий тенденции в американской внешней политике в регионе. При обычных обстоятельствах его можно было бы истолковать, как "заявление" Вашингтона о намерении укрепить в новом году свои позиции в Киргизии и Таджикистане с целью эффективного противодействия там России.
Однако поскольку приведённый документ подготовлен уходящей американской администрацией, ожидается, что впоследствии деятельность американских дипломатов в ЦА будет всё же скорректирована с учётом приоритетов, озвученных вновь избранным президентом Трампом.
