Афганистан — место очень интересное в географическом и историческом смыслах. Его регулярно завоевывают (первый хорошо задокументированный завоеватель этих мест — Александр Македонский, но были и другие до него, конечно), пишет РИА Новости.
При этом ни один из завоевателей не задерживался там, по историческим меркам, надолго. Дело в том, что Афганистан сам по себе — место крайне бедное. Тамошние природные условия таковы, что местное сельское хозяйство лишь на пределе и с большим трудом может прокормить тех, кто им занимается.
Только в советское время, когда довольно щедро подкидывали местным жителям удобрения, сельхозтехнику и даже предприятия для их производства, удалось поднять производительность труда достаточно, чтобы плодами этого сельского хозяйства погасить кредиты (а это были кредиты советские, далеко не грабительские). До того как там появилась наша сельхозтехника — страна была на редкость голодной даже по меркам Средней Азии. И, соответственно, для завоевателей она не представляла интереса.
Единственную ценность этот регион представляет как пересечение транспортных путей между более эффективными для экономической деятельности регионами.
Более того, даже для самих жителей Афганистана он прежде всего важен именно как перекресток транспортных путей. Большая часть его жителей ведет кочевой образ жизни, поэтому там довольно затруднительно создание даже тех азов государственности, что в экономике принято называть "стационарным бандитизмом". Это когда новых людей поблизости не появляется, грабить можно раз за разом только одних и тех же — и, соответственно, грабитель вынужденно соразмеряет свои желания с возможностями тех, кого он грабит.
Но эта теория, естественно, работает только в тех случаях, когда люди вокруг действительно одни и те же. Но в условиях кочевых поблизости, во-первых, появляются все новые и новые объекты грабежа, а во-вторых, все эти объекты так бедны, что на доходы от этого грабежа не создашь стабильную структуру, переводящую этот грабеж в стабильный доход.
Именно поэтому в Афганистане единого государства, по сути, не было на протяжении большей части его истории. И те, кто считался в Афганистане правителями, оставались ими только пока и поскольку действовали по принципу "живи и давай жить другим", снимая со своих подданных лишь абсолютный минимум, достаточный для содержания довольно скромного королевского двора, и не заморачиваясь стационарной структурой сбора налогов, не говоря уж о государственном финансировании каких-либо отраслей хозяйства.
Поэтому те, кто в разное время завоевывал Афганистан, делали это только для того, чтобы либо через него пройти к более выгодным землям, либо защитить подступы к своим собственным.
Например, значительная часть российско-британского противостояния, начавшегося на рубеже XVIII-XIX веков, была вызвана опасением Британии тем, что Россия, вынужденная взять под свой контроль Среднюю Азию, откуда на российскую территорию то и дело забегали разнообразные грабители и работорговцы, рано или поздно выйдет в Афганистан. А затем, убедившись, что делать там нечего, пойдет через него в Британскую Индию (то есть на территории современных Пакистана и собственно Индии).
Более того, англичане сами несколько раз пытались взять Афганистан под контроль и неизменно убеждались, что брать там нечего, зато местные жители (именно в силу того, что у них очень мало имущества), отчаянно отстаивают все, что у них есть, для выживания. То есть они опасаются, что если окажутся вынуждены отдать хоть что-то, то на оставшееся просто не выживут, и поэтому не щадят жизни для защиты своего скромного имущества.
Нынешняя граница между Афганистаном и Пакистаном установлена, если не ошибаюсь, в 1870-х годах, причем достаточно условно.
Поскольку, как я уже сказал, значительная часть населения Афганистана — кочевники, они постоянно пересекают границу в обоих направлениях
По сути, одни и те же племена живут по обе стороны границы, и это приводит к тому, что там нет толком даже реального "афганского гражданства": понятие зыбко. Естественно, можно создать там новое хозяйство, достаточно эффективное, чтобы обеспечить благополучие местных жителей, — и именно этим занимался Советский Союз на протяжении нескольких десятилетий.
(У нас почему-то совершенно забыли все, что предшествовало вводу советских войск в Афганистан, а между тем мы десятилетиями разнообразно взаимодействовали с ним, помогая ему развивать свое хозяйство. И делали это не из чистой благотворительности, а прежде всего потому, что это было значительно дешевле, нежели строить полномасштабную систему защиты от кочевых грабителей. Было выгодно создать в Афганистане такие условия, чтобы его жителям незачем было кочевать и грабить.)
Но, как известно, сначала нетерпение местных левых (которых у нас считают более-менее марксистами, но марксисты они разве что в троцкистском духе, желающие всего и сразу любой ценой и не любящие медленную и сложную работу построения благополучия своими руками), а потом, вследствие американского розыгрыша все той же угрозы использовать Афганистан как средство прорыва на нашу территорию поощряемых ими кочевых бандитов, нас вынудили ввести войска. И хотя эти войска в чисто военном смысле действовали там очень успешно — да и смешно ожидать чего-то иного при столкновении более-менее современной армии с кочевниками, — но в политическом смысле это больно ударило по нашей репутации.
Но американцы, введя войска в Афганистан, тоже рассматривали его прежде всего как транспортный перекресток. Они рассчитывали создать из него угрозу Ирану, который они крайне не любят с тех пор, как там свергли проамериканского шаха. Но для того, чтобы создать реальную угрозу для Ирана, как оказалось, надо ввести соответственно серьезный воинский контингент, ибо иранская армия — это далеко не кочевые грабители, воевать там умеют, что показала ирано-иракская война, и не боятся. Поэтому серьезной угрозы Ирану через Афганистан американцы не создали. Они просто не могли по своим внутриполитическим соображениям ввести туда столько сил, чтобы Иран это реально воспринял как угрозу.
С другой стороны, в отличие от нас, не собирались создавать в Афганистане стабильную экономическую структуру и, более того — способствовали разрушению всего, что было создано. Потому что сами они с Афганистаном не граничат, а граничат с ним только страны, которые США либо безразличны, либо враждебны. Поэтому американцам как раз выгодно, чтобы там было побольше кочевых и поменьше стационарных бандитов. И поэтому они могли там создать только чисто декоративную власть.
Насколько я могу судить, у нынешних президента и правительства Афганистана власти реальной несомненно меньше, чем было у афганских королей (даже, притом что королей то и дело свергали), и меньше, чем было у социалистов, свергших последнего короля. Стоит вспомнить, что даже когда советские войска вышли из Афганистана, социалисты еще несколько лет были заметной и влиятельной силой в стране.
Американцы не заинтересованы в том, чтобы в Афганистане было что-то стабильное в принципе. Хотя они могут уверять нас в том, что желают создания серьезной государственности, но, как известно, у американских политиков расстояние между словом и делом на порядок больше, чем у политиков любой другой страны (ввиду сверхкраткого избирательного цикла они все время пребывают в состоянии предвыборной лихорадки).
Поэтому действительно имеет смысл предлагать американцам убраться, наконец, оттуда. Потому что их пребывание там никому ни на самой территории Афганистана, ни в ее окрестностях не полезно.
Более того: сами американцы получают там значительно больше неприятностей, чем рассчитывали.
Что же касается идеи заменить американские войска частными военными корпорациями — то, на мой взгляд, это доказывает лишь, что через эти корпорации можно распилить существенно больше денег, чем через официальный бюджет Министерства обороны. Кроме того, если зверски убивают мирных граждан американские солдаты — это вызывает множество политических осложнений. Если тем же занимаются американские солдаты, находящиеся на бюджете формально независимой корпорации, — то это политических осложнений не вызывает.
Насколько я могу судить, американцы переходят от прямого военного присутствия к коммерческому военному присутствию именно тогда, когда не сомневаются, что им придется еще долго зверствовать и массово убивать мирных жителей. А не убивать их в Афганистане практически невозможно именно потому, что там невозможно отличить мирного жителя от военного. Собственно, проблема партизанского движения допускает лишь два варианта решения. Один — это налаживать мирную жизнь, чтобы народу не хотелось партизанить. Второй — это массово истреблять не только тех, кто уже взял оружие в руки, но и всех, кто в принципе на это способен.
Мы обычно пользуемся первым способом. Представители западноевропейской и англо-саксонской цивилизаций — вторым. Так было в разнообразных колониях, и так происходит сейчас в тех странах, куда входят американцы и их подельники. То есть переход к ЧВК — это с хорошей вероятностью означает, что американцы намерены продолжать зверствовать и хотят избежать ответственности за эти зверства.
