ДУШАНБЕ, 5 окт — Sputnik, Рубен Гарсия. Дорога к Горному Бадахшану началась в 5 утра и лежала через Хатлонскую область. Расстояние на карте казалось небольшим, и наша KIA должна была без проблем добраться из Душанбе в Куляб еще до обеда. Потому я решил немного вздремнуть на заднем сиденье автомобиля.
Проснулся через час, и мне показалось, что машина стоит ровно посреди гигантского белого одеяла, натянутого между двумя контурами гор по обеим сторонам горизонта. Это оказались хлопковые поля.
Трактора и джинны
Для большинства жителей северных стран СНГ, сбор хлопка ассоциируется либо с американскими фильмами в стиле "Унесенные ветром", либо с советскими агитроликами, где улыбающиеся дехкане наполняют грузовики "белым золотом".
Тут мне представилась возможность пособирать хлопок самому. Если заниматься этим не больше 5-10 минут — процесс удивительно приятный. Мягкие волокна хлопка мало чем отличаются от готовых ватных шариков и могут быть использованы по назначению практически сразу, как только сняты со стебля.
За хлопковыми полями открывался классический пейзаж сельской местности Таджикистана — глинобитные или каменные домики за невысокими заборами, никем не охраняемые фруктовые деревья.
На небольших участках степи — одинокая сельскохозяйственная техника, либо поднятый ветром столб пыли, подобный джинну из восточных сказок. И весь ландшафт в спокойных осенних бледно-желтых тонах.
Главное — единобожие
Наблюдая это, мы приехали в Куляб. Воздух к середине дня прогрелся до +30, и от жары спасал только сад перед мавзолеем Мир Сайида Али Хамадани, персидско-таджикского теолога и поэта, где мы остановились. Вход и своды здания покрыты глазурью, резьбой и позолотой. Однако главное украшение гробницы — не внешний декор, а гостеприимство смотрителей этого места.
Мне удалось пообщаться с двумя пожилыми мужчинами, которые работали одновременно сторожами, садовниками и экскурсоводами. Беседа началась с воспоминаний о России и Узбекистане, где эти двое в молодости служили и работали, — и плавно свернула на тему религии.
Спросив, принял ли я ислам, мои собеседники весьма огорчились, услышав отрицательный ответ. Но сразу заулыбались, услышав о принадлежности к православной церкви.
"Главное, что единобожие. Ваш Иисус, это наш пророк Иса, сын Марьям. Так что будь православным — это тоже хорошо! Главное — молись, учись и добро делай. На вот, покушай", — любезно дал мне яблоко 60-летний Фаррух, достав его из недр пыльного цветастого халата.
Налюбовавшись садом и мавзолеем и сделав несколько фото по просьбе местных школьников, наша туристическая экспедиция двинулась дальше.
Дорога над пропастью
Снова началась череда сельских пейзажей, тянувшаяся до первого указателя "крутой подъем".
Внезапно возник темный неосвещенный тоннель и подъем на перевал.
Открывшийся вид с серпантина произвел на меня буквально шоковое впечатление: как будто ты смотришь на "обои" рабочего стола Windows. Бах… — кликнул и провалился внутрь знакомой картинки!
Перед глазами простиралось многокилометровое пространство, делимое руслом реки и зажатое серыми хребтами предгорья. Тусклый цвет плато резко контрастировал с синевой полуденного неба и белизной облаков, нависающих над горными пиками, точно огромное хлопковое НЛО.
Но чувство ирреальности происходящего вскоре уступило место земному и очень сильному чувству страха за свою жизнь.
Все дело в дорожном покрытии. Путь в гору оказался разбитой грунтовкой, где дорогу изредка преграждали упавшие камни, а машина со скоростью черепахи тащилась к пограничному посту на перевале. Но за КПП, как раз на спуске, начиналась ровная асфальтовая лента, скрывающаяся за крутыми поворотами.
По правую руку — крутизна километрового обрыва. По левую — грузовики, при приближении которых невольно покрываешься мурашками и прикидываешь на глаз интервал между машинами. К счастью, наш водитель оказался профессионалом, и мы без проблем достигли реки Пяндж.
От территории Афганистана нас отделял только горный поток шириной метров 50-60.
Не так, как в новостях
Надо сказать, что путешествие вдоль афганско-таджикской границы — это самое удачное решение организаторов поездки, компаний Somon Air и Sky Tour.
Вот уже 30 лет Афганистан ассоциируется с нападениями талибов, ИГИЛ и незаконном наркотрафиком. Поэтому у "зеленого" туриста приближение к афганской границе слегка щекочет нервы, вызывает определенное чувство риска.
Однако ты быстро понимаешь, что горная часть Таджикистана — на удивление спокойное место, а чувство опасности — чистой воды иллюзия.
"Не ходи к воде — там мины времен гражданской войны! Осторожней у скал — там могут быть неразорвавшиеся снаряды", — выкрики экскурсоводов в большинстве своем — страшилки специально для туристов.
На нашей стороне границы смеются школьники и приветливо машут проезжающим машинам, у аккуратных гостевых домов (здесь их на удивление много) на лужайке пасутся ослики. Хоть садись и рисуй пасторальный пейзаж.
Надо отметить, что и со стороны Афганистана течет ровно такая же мирная жизнь: дети идут в школу; почти по отвесным горным тропкам едут люди на стареньких мотоциклах; работают какие-то геолого-разведочные экспедиции.
Дома в кишлаках собраны из плоских камней и покрыты глиной. Те, что побогаче, выбелены и украшены массивными резными рамами. Уютно спрятавшись среди пирамидальных тополей, они ничем не напоминают мрачноватые новостные сводки по Афганистану.
Впрочем, о безопасности ты почти не думаешь. Ты думаешь о горах. Они здесь вовсе не такие, как на Кавказе. Холодные, без зелени, растущей лишь у подножья, со следами прошедших селей и лавин, они давят своим каменным величием.
Вблизи невольно осознаешь, что поколения сменяют поколения, народы и империи уходят в небытие, а Памир по прошествии тысячелетий будет также гордо возвышаться над суетливым человечеством. Есть о чем задуматься, стоя на одной из вершин.
На ночь мы остановились в Дарвозе, в отеле "Карон", названном в честьсредневековой столицы Дарвазского шахства, неподалеку от
зороастрийского святилища, возрастом в три тысячи лет.
"Невероятно! Ты представь, вот мы КАМАЗами сюда стройматериалы, продукты доставить не можем. А тогда люди все на себе тащили, шли сотни километров, чтобы здесь собраться. Умирали по дороге сюда, но за ними шли другие. И так — столетиями. Ну кто сейчас на такой подвиг по доброй воле согласится? Мощные люди были, святое место", — восхищается мой собеседник из Комитета по туризму.
Вокруг гостиницы, где половина мест была занята туристами из Европы, — маленький садик и госучреждения, охрана — крепкие мужчины в костюмах.
Само же святилище на высоте 2000 метров окружено мрачными склонами, а охраняют его холодные ветры, дедушка лет 60-ти, да его собака.
В гостинице хорошо остановиться на ночлег, а у подножья святилища хочется остаться жить.
С этими мыслями я и уснул, ожидая завтрашней поездки к водохранилищу Нурекской ГЭС.
Читайте продолжение в рубрике Sputnik Таджикистан "Увидеть Таджикистан и влюбиться">>
