ДУШАНБЕ, 1 дек — Sputnik. Заслуженный артист Таджикистана Барзу Абдураззаков рассказал в интервью Sputnik Узбекистан, почему он сомневается в себе, какие требования предъявляет к актерам и чего ждать от предстоящей премьеры.
— Барзу, вы уже посещали Ташкент в 2007 году, поставив с узбекскими артистами пьесу Мольера "Проделки Скапена". Вернулись в Узбекистан 10 лет спустя. Расскажите, какие у вас впечатления?
— Впечатления у меня чудесные. Я это уже всем говорю, пишу. Друзьям, тем, кто уехал в другие страны, говорю: "Зря вы уехали, нужно приезжать в Ташкент". Мы все выросли под впечатлением от фильма "Ташкент — город хлебный". Благодаря этой картине мы все, будучи даже не в Ташкенте, влюбились в него. А сейчас, когда я приехал сюда, чувствую себя, как ребенок в огромном красивом городе, где так пахнет вкусно, где много красивых женщин, потрясающих мужчин, где весь город улыбается.
У Дао есть понятие "внутренняя улыбка". И вот в Ташкенте появилась улыбка, где-то внутренне, городская улыбка. И она освещает все: к примеру, после репетиций еду домой, либо утром еду в театр, общаюсь с людьми — первое, что встречаю — это улыбка. И она не формальная, а внутри сияющая. И я безумно рад, что город цветет, чудесно пахнет. Он пахнет не просто едой, он пахнет улыбкой и добротой. Вот такие вот мои впечатления.
— А как все-таки вы оказались здесь?
— Вы знаете, это судьба. Я, как человек древнегреческой психологии, верю в судьбу. Я не думал, что буду в Ташкенте. Потому что у меня было очень много других работ в другой стране. Но, видимо, это была судьба, когда вдруг у меня появилось полтора месяца времени от одной премьеры до начала следующей. И в этот момент Мирзо Азизов (директор театра имени Мукими. — Прим. ред.) позвонил и в очередной раз сказал: "В конце концов, да или нет?". Конечно, я не мог сказать "нет". Во-первых, я очень скучал по Ташкенту. Очень скучал по узбекскому языку, скучал по музыке национальной, по этим людям, друзьям, которых не видел многие годы, и еще очень хотел поставить спектакль о любви.
— Почему именно о любви?
— Потому что я сам блудник. (Смеется).
Вы знаете, сегодня у нас была четвертая репетиция, и узбекские актеры немного шокированы моим взглядом на эту историю. Потому что я рассматриваю любовь со всех ее нелицеприятных углов. Я не разглаживаю любовь, наоборот, я ее обостряю, довожу до полнейшего отрицания любви. Где любовь и любовь, сталкиваясь, вызывают одновременно и ненависть, и любовь.
Эта любовь роковая. Когда оторваться не можешь, когда устаешь от нее. Но забыть ее не можешь. Где ругаются двое влюбленных письмами и… не понимают, то ли они так любят, то ли так ненавидят друг друга.
Мне хотелось посмотреть на любовь во всех ее гранях: от спокойного, теплого положения до состояния полнейшего отрицания всего. От законов до беззакония. Когда правила разрушаются, когда больше светофоры не работают, когда две машины устраивают гонки в переполненном городе, когда ни дети, ни переходы, ни пешеходы — никто уже их не интересует. Люди умирают, города разрушаются, а они едут… Пока не ударятся о бетонные стены…
Мы хотим рассмотреть все грани. От самого положительного до самого отрицательного градуса.
— Чего вы требуете от актеров?
— Внимания. Сейчас меня интересует только внимание!
Пока актерский состав не подобран, группа занимается анализом. Грубо говоря, мы сейчас изучаем сценарий и рассматриваем любовь, так сказать, под микроскопом, как раковую опухоль. Мы хотим понять, как она уничтожает все.
Наша задача сейчас — внимательно смотреть в микроскоп.
— Почему вы выбрали эту профессию?
— Вас, возможно, удивит мой ответ. Потому что я сын актера. Мои отец и мать театралы. Как я родился, я здесь и засыпал, и просыпался, жил в реквизитном цехе. Когда родители на сцене, засыпал на первом ряду. Для меня абсурдно было бы любить театр. Я его ненавидел. И я пришел в театр не по любви, а от ненависти к нему. Я, видимо, в подсознании хотел разрушить его. Мой приход был как приход диверсанта — для того, чтобы подложить бомбу и взорвать. А потом у меня появился такой синдром. Я влюбился в то, что сделало меня заложником.
Я влюбился в своего палача…
— Барзу, читала очень много положительных оценок ваших работ. Скажите, для вас важно мнение близких или только собственная оценка?
— Очень важно. Для меня, например, очень важно, что скажет мой ребенок, но не критики. Я очень волнуюсь, когда в зале мои сыновья и моя супруга. Я все свои спектакли делаю этим трем людей. Вообще, они очень объективны в оценках. И после премьеры я жду не поздравлений, а сразу обращаю внимание, как близкие идут ко мне. И по тому, как они идут, я понимаю, мой спектакль получился или не получился.
- А бывало ли у вас так, что вы всю душу вкладывали, трудились над спектаклем, а зритель не принял?
— Конечно. У меня есть любимые спектакли, которые зритель не любит. Есть спектакли, которые я не люблю, а они любимы зрителем. Мне бывает очень больно, я понимаю, что здесь больше труда, этот спектакль лучше, качественнее, мудрее, он больше приносит пользы. Понимаете? Вот как чеснок, например. Ты понимаешь, лучше есть чеснок, чем, например, "Сникерс". А люди берут все равно не то. Люди мало приходят на те спектакли, которые я люблю. И мне хочется плакать за сценой… Поскольку я понимаю, насколько это важнее, чем то, что я сделал вот здесь… И мне очень больно.
— Барзу, в последнее время мы то и дело сталкиваемся с проблемой пустых залов. В театр люди перестали ходить. Скажите, что, по вашему, может вернуть зрителя?
— Вы задали очень сложный вопрос. Вы понимаете, вот я каждый вечер иду в кафе N. И каждый вечер, когда я там появляюсь, у них появляется проблема — куда меня посадить. У них все переполнено. Они никому ничего не обещают, а люди ходят.
Почему? Потому что там очень вкусная еда. Очень хорошее общение. Чистота. Отзывчивость. Проблема в театрах всегда к нам приходит, когда мы плохо готовим.
Понимаете, наш продукт — это наше размышление, наша глубина, наш профессионализм, доверие… Абсолютная отдача артиста, любовь артиста к тем, кто приходит и платит деньги за билеты.
Мы перестали любить аудиторию, и она перестала нас любить. Вина не заключается в зрителе, вина заключается всегда в нас. Если ко мне не приходят, значит, я что-то не так делаю. То ли мы недостаточно убедительны в том, что мы должны делать.
Для того чтобы публика вернулась, мы должны разобраться с театрами. С самими театрами, ибо плохие сигналы идут из театра. Нужно, чтобы специалисты пришли и с этим разобрались. Потому что в театрах не хватает специалистов, — они переполнены на 98% людьми абсолютно не профессиональными. Когда любой из зрителей может видеть недостатки, значит, это плохой театр. Судите сами, в зале 600 человек, и каждый может видеть недостатки. Мало того, когда в нас видят недостатки, мы говорим "вы не понимаете театр".
Представьте, что я прихожу в кафе, мне дают пересоленную еду, когда я говорю: "У вас еда пересолена", — мне отвечают: "Вы ничего не понимаете в еде".
Я смотрю прекрасное кино, интернет показывает тысячи хороших фильмов, я смотрю чудесные турецкие сериалы, и я ничего не понимаю, а ты меня дуришь здесь, на сцене, показывая плохую драматургию. Оскорбляешь меня. Я не полюблю никогда такой театр, а платить тем более не буду.
— Что увидят зрители, придя на спектакль "Фархад и Ширин"?
— Они увидят мое мнение. Они увидят мои впечатления. Они увидят то, как я размышляю. Мои спектакли всегда размышления, часть моих дневников как бы. Возможно, они получаются искренними, потому что я пишу их, как дневник. Я ничего не прячу. Поэтому у меня на репетициях всегда сидят посторонние люди, и я им говорю: "Приходите, Бога ради, у меня секретов нет".
Мои спектакли — это диалог, а не закрытая формула. И не говорю: "Это так или это так", я говорю: "Я на сегодня это понял правильно или неправильно. Я на сегодня думал, что это так, и, возможно, я ошибаюсь, но это есть мой взгляд — на любовь, на дружбу, на любовь к женщине, к детям, к природе… Понимаете, мой опыт показывает, что это так".
Поэтому публика может меня забросать камнями, но я так думаю сегодня, возможно, я ошибаюсь…
— О чем мечтает Барзу Абдураззаков?
— Мечтает прожить достойную жизнь и попасть в рай.
Заслуженный артист Таджикистана Барзу Абдураззаков родился в 1959 году в Душанбе. Его отец — известный артист Хабибулло Абдураззаков, мать — актриса Фотима Гулямова.
В 1980 году Абдураззаков окончил режиссерский факультет Таджикского института искусств, а в 1987-м — режиссерский факультет ГИТИС им. А.В. Луначарского в Москве.
В 2009 году его постановка "Безумие. Год 1993-й", показанная на сцене Русского драматического театра им. Маяковского в Душанбе, попала под запрет Министерства культуры страны. После этого режиссеру не дали возможности работать в своей стране, в 2013-м он уехал в соседний Кыргызстан, где трудился в Государственном академическом русском театре драмы им. Ч.Айтматова и два года подряд был удостоен звания лучшего режиссера Кыргызстана.
За спектакль "Баллада о Манкурте" по мотивам романа Айтматова "И дольше века длится день", поставленный Абдураззаковым в Бишкеке, в прошлом году этот театр стал лауреатом премии народного артиста СССР Кирилла Лаврова. Награда была вручена рамках XVIII Международного театрального фестиваля стран СНГ и Балтии "Встречи в России", который прошел в Санкт-Петербурге. На этом же фестивале другая работа Абдураззакова — спектакль "Одноклассники. Уроки жизни" по пьесе Слободзянека, который был поставлен в театре "Жас Сахна", получил гран-при.
