Таджикистан – единственная страна СНГ, в чьей гражданской войне, помимо 201-й мотострелковой дивизии ОВС (объединенных вооруженных сил) СНГ (ныне 201-я военная база России) официально, по просьбе национального правительства, участвовали контингенты из России, Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана.
Это, без преувеличения, была самая крупная и самая интернациональная миротворческая операция, проведенная после распада СССР совместными усилиями бывших союзных республик.
Один этот факт является ярким свидетельством стратегической важности Таджикистана как ворот из Афганистана в бывшую советскую Среднюю Азию. Именно поэтому на таджикской территории постоянно находится существенный контингент российских войск, а таджикско-афганская граница охраняется российскими пограничниками.
Присутствие в Таджикистане обеспечивает военно-политический контроль не только над бывшей советской Средней Азией, но и над территорией Центральной Азии (в частности, над Афганистаном).
Таджикистан является воротами не только из Афганистана в Центральную Азию, но и в обратном направлении.
Невозможно переоценить его важность в борьбе с воинствующим исламизмом, несущим угрозу не только среднеазиатским государствам, но и мусульманским регионам России. Именно поэтому гражданская война в Таджикистане отличалась редкой для постсоветского пространства продолжительностью и ожесточенностью. Да и сейчас мирная жизнь обеспечивается только за счет российского военного присутствия, дающего лоялистским силам абсолютный стратегический перевес.
Если бы в ходе гражданского конфликта в Таджикистане в 90-е годы победила так называемая вооруженная демократическая исламская оппозиция, она бы открыла дверь вторжению пассионарных афганских исламистов в Среднюю Азию. Исламизация же Средней Азии поставила бы под удар российские регионы, в которых проживает мусульманское население..
В этой войне Россия сражалась не только и даже не столько за сохранение таджикского государства, сколько за собственную суверенность и целостность. Проигрыш таджикского конфликта (только маскировавшегося под гражданский) для перспектив распада России был бы опаснее всех чеченских войн вместе взятых. Даже сейчас опасность для Таджикистана не исчезла полностью, она лишь купирована Россией, причем купирована исключительно за счёт избыточного военного присутствия в регионе.
К сожалению, особенности региона не дают оснований надеяться на экономическую стабилизацию ситуации (как это с разной степенью успешности происходит в других среднеазиатских государствах). Таджикистан – фактически прифронтовое государство, что ограничивает возможности его экономического развития.
Надо учитывать, что в ближайшие годы давление США на эту ключевую позицию в центре Азии продолжится. Этому будут способствовать постоянные попытки США блокировать сухопутные связи Китая с Россией, а также уход Штатов из Сирии и Афганистана. Воинствующие исламисты из Сирии будут выбиты, а Афганистан американцы оставят в руках "Талибана" (признанного ООН и Россией террористической организацией).
Таким образом, террористы будут выдавлены с Ближнего Востока в Центральную Азию, их давление на Иран и постсоветские страны Центральной Азии (то есть на российских союзников) усилится. Стратегическое положение Таджикистана в регионе делает его приоритетной целью исламистов.
По объективным причинам разрешение кризиса у таджикских границ маловероятно, можно ожидать даже усиления давления. Поэтому приоритетная цель российской стратегии в Таджикистане - достижение гарантированной военно-политической стабильности, без которой невозможно экономическое развитие.
Достижение такой стабильности возможно только с опорой на местные силы, которые пока недостаточно подготовлены как с технической, так и с профессиональной точки зрения. Поддержка национальных вооруженных сил традиционными методами (обучение специалистов, поставки техники и вооружения) - необходимый, но недостаточный способ решения задачи.
Нужна прямая интеграция таджикских специалистов в российские военные структуры, размещенные в стране. При командном контроле со стороны России (предполагающем замещение высших и средних командных постов российскими специалистами) комплектация рядового, унтер-офицерского, а, в перспективе и части офицерского состава российской 201-й военной базы и пограничников, должно происходить за счет местных.
Этот процесс идет, и начался он не сегодня. Но он пока не поставлен на системную основу и не поставлена задача постепенного достижения 100% комплектации российских военных структур уроженцами Таджикистана.
Российские военные таджикского происхождения, служащие на родине, неизбежно будут людьми с двойной лояльностью. Постепенно часть из них будет переходить в силовые структуры Таджикистана, привнося и развивая в них российские военные традиции.
Личные связи между сослуживцами повысят уровень взаимодействия таджикских вооруженных сил и российского контингента, одновременно повысив и их уровень взаимной адаптации.
В конечном итоге это должно привести к созданию в Таджикистане абсолютно адаптированных к российским, связанных с ними многочисленными личными связями вооруженных сил, способных самостоятельно надежно защищать страну.
