ДУШАНБЕ, 26 мар — Sputnik. Ровно тридцать лет назад в СССР состоялись первые частично альтернативные выборы.
Ранее советские граждане голосовали только "за нерушимый блок коммунистов и беспартийных", то есть за уже утвержденных КПСС кандидатов, а 26 марта 1989 года можно было выбирать из нескольких разных претендентов.
Сегодня выглядят наивными и энтузиазм тех предвыборных кампаний, и надежды избирателей. Но это была важная веха в политике современной России и других постсоветских стран, пишет РИА Новости.
Избирательная реформа "снизу"
Выборы народных депутатов СССР стали продолжением перестройки — политических и экономических реформ Михаила Горбачева, запущенных в середине восьмидесятых. Взятый генсеком курс на гласность и демократизацию привел к тому, что не только на кухнях, но и в прессе, и с трибун заговорили о накопившихся в советском обществе проблемах. Дефицит товаров, война в Афганистане, самоуправство чиновников, трения на национальной почве — граждане хотели, чтобы "наверху" наконец ответили на их недоуменные вопросы.
В СССР декларировалось вовлечение широких масс в процесс управления государством. Но фактически выборы ограничивались тем, что КПСС на местах и в центре назначала во все представительные органы проверенных членов партии.
В 1987-м стало понятно, что за словами о демократизации должны следовать и дела. На Пленуме ЦК КПСС Горбачев предложил не просто реформировать законодательство о выборах, но и вынести изменения на всенародное обсуждение. Через год всесоюзная партконференция приняла резолюцию "О демократизации советского общества и реформе политической системы". Вскоре эти изменения закрепили в Конституции СССР. Выборы по новым правилам назначили на 26 марта 1989 года.
По новому законодательству высшим органом власти в стране объявлялся Съезд народных депутатов СССР. Чтобы получить депутатский мандат, кандидат должен был победить в конкурентных и альтернативных выборах. Закон позволял проводить предвыборную кампанию, заранее знакомить граждан с той или иной политической программой. При этом претенденты в народные депутаты могли агитировать не только за себя, но и против конкурентов.
Съезд народных депутатов СССР избирался сроком на пять лет. Интересы советских граждан должны были представлять 2250 народных избранников. Семьсот пятьдесят человек выдвигались по территориальным и национально-территориальным округам на основе равного избирательного права. Еще столько же депутатов предполагалось не выбрать, а назначить — таким правом наделили компартию, профсоюзы и ВЛКСМ. Остальные места зарезервировали за общественными и научными организациями, творческими союзами.
Съезд народных депутатов в полном составе собирался раз в год. Повседневной законодательной деятельностью занимался Верховный Совет, формировавшийся из депутатов съезда.
"Из театра марионеток — в народные депутаты"
Формально новая избирательная система СССР усложнила выборы. Противники перестройки даже подтрунивали над Горбачевым, называя его псевдодемократом. И, казалось, было за что. Если раньше считалось, что все депутаты избираются гражданами напрямую, то теперь это касалось только двух третей депутатского корпуса. При этом почти полсотни кресел на съезде предусматривались для лиц, назначенных общественными "выборщиками". Несогласных с новой системой возмущало, что большинство граждан практически ничего не знали о прошедших по квоте депутатах, которые должны были как-то представлять интересы избирателей.
Впрочем, по иронии судьбы костяком "назначенцев" стали сторонники реформ и народовластия. На упреки в недостаточной демократичности они отвечали, что ранее советские граждане хоть и голосовали напрямую, но узнавали фамилию кандидата лишь на избирательном участке. Вернее, просто ставили галочку возле "правильного" претендента.
В 1989-м выборы осложнялись тем, что кандидат не сразу попадал в бюллетень. Прежде его должно было одобрить окружное предвыборное собрание, состоящее из представителей различных трудовых коллективов. Чем больше коллег по цеху поддержит претендента, тем больше у него шансов.
Представители демократических сил вначале возмущались громоздкостью избирательной процедуры, но вскоре осознали ее преимущества.
"Много позже я понял, почему Горбачев пошел на такую сложную и совершенно недемократическую систему выборов. Хорошо и надежно отлаженный поколениями партийной селекции аппарат при прямых, равных и тайных выборах не оставил бы демократам ни шанса на победу. Отработанная система бюрократических проволочек и взаимовыручка аппаратчиков, контролируемые ими СМИ и деньги из партийных касс — все обеспечивало успех аппаратчикам", — делился воспоминаниями Анатолий Собчак, занявший по итогам тех первых альтернативных выборов депутатское кресло.
Собчак, как и многие другие демократы тех лет, не сразу поверил, что может победить в честной и конкурентной предвыборной борьбе.
"Январь 1989 года. Уже вовсю шли выдвижения и обсуждения кандидатов, кто-то самовыдвигался, кого-то не выдвигали, а меня это не касалось, я занимался своей работой — лекциями, кафедрой, написанием статей. Громоздкую и не слишком демократическую горбачевскую систему выборов я оценивал весьма скептически. И уж, конечно, не предполагал, что очень скоро выборный водоворот затянет и меня", — рассказывал он.
Его выдвинул Ленинградский университет, и вскоре Собчак активно участвовал в предвыборной кампании. Кресло народного депутата СССР он получил, обойдя десятерых конкурентов.
"Я говорил о правовом государстве, о приоритете общечеловеческого над классовым, о необходимости и в науке, и на практике по-новому подходить к правам человека", — вспоминал Собчак предвыборные дебаты, давшие старт его политической карьере.
Борис Ельцин тоже скептически отнесся к предстоящим выборам и даже не планировал выдвигаться. За год до избирательной реформы он возглавлял Московский городской комитет компартии, но на одном из заседаний Политбюро обвинил в "застое" СССР партийное руководство. Его уволили, и о продолжении политической карьеры вроде бы не могло быть и речи. Тем не менее демократы сделали на него ставку, полагая, что он сможет эффективнее Горбачева продвигать реформы. И все же Ельцин сомневался.
Согласился после длительных уговоров и раздумий. Встречи с избирателями, листовки и агитация, реклама в СМИ — команда Ельцина задействовала все известные в тот период политические технологии. "Борис, борись!", "Руки прочь от Ельцина!" — под этими предвыборными девизами он одержал уверенную победу. Из почти шести миллионов москвичей, пришедших на выборы, за Ельцина проголосовали пять миллионов.
На выборах 26 марта 1989 года народным депутатом СССР стал создатель советской атомной бомбы академик Андрей Сахаров. Он долго был в опале, компартия отправила его в ссылку в Горький (ныне Нижний Новгород).
Однако в перестройку все изменилось. На мартовские выборы его выдвинули восемьдесят организаций по всему Советскому Союзу. Горбачев искреннее радовался победе Сахарова, не подозревая, что в советском парламенте академик станет его главным критиком.
Галина Старовойтова, Сергей Станкевич, Чингиз Айтматов, Алесь Адамович, Аскар Акаев, Ислам Каримов, Нурсултан Назарбаев, Сапармурад Ниязов — эти и многие другие известные общественные и культурные деятели вошли в первый состав народных депутатов СССР.
"Мы должны превратить Верховный Совет, который часто напоминал в прошлом театр марионеток, в полномочное собрание профессионально компетентных независимых народных представителей. Нам не нужен Верховный Совет, состоящий из подчиненных, боящихся начальников или их начальников, боящихся более высоких начальников", — обратился к гражданам со страниц журнала "Огонек" поэт Евгений Евтушенко. Он тоже получил депутатский мандат.
Самым известным объединением съезда стала Межрегиональная депутатская группа (МДГ). Ее члены отличались, если можно так сказать, радикализмом — так, ее лидер академик Сахаров предложил раздробить СССР на пятьдесят республик, имеющих право выхода из Союза. Назвать новое государство планировалось Союз советских республик Европы и Азии. Критики посчитали, что этот проект ближе к конфедерации, чем к "советской федерации" — принципу, по которому был образован СССР.
Парламентаризм в прямом эфире
Первый Съезд народных депутатов СССР открылся 25 мая 1989 года. Большинство в нем по-прежнему принадлежало коммунистам, прошедшим по территориальным и национально-территориальным округам. Но тональность развернувшейся дискуссии задали не они, а оказавшиеся в меньшинстве демократы. Первый вопрос в повестке заседания, которая формировалась на ходу, — обострившийся в союзных республиках национальный вопрос.
В тот день Горбачев сделал одну из самых известных своих оговорок: "Один депутат сказал: "Михаил Сергеевич, неправильно, что вы ведете съезд. Потому что его должен вести председатель Центральной избирательной комиссии. Кого-то не устраивает моя, что ли, недемократичность?"
Вскоре в наступление перешел академик Сахаров. Он начал с критики советских властей и лично Горбачева за войну в Афганистане. Вчерашний диссидент заявил, что советская армия в боевых действиях уничтожает попавших в окружение собственных солдат. Ему возразил другой народный депутат — "афганец" Сергей Червонопиский, потерявший "за речкой" обе ноги. Он опроверг утверждения Сахарова. К чести академика он позднее признал, что черпал сведения о войне в Афганистане из ненадежного источника. Как бы то ни было, в советском парламенте развернулись первые дискуссии.
Легенда советского и мирового спорта Юрий Власов с трибуны назвал КГБ организацией, превышающей свои полномочия. Это вновь вызвало бурную полемику — невиданное дело для советской практики единодушного голосования.
Все заседания транслировались по телевидению. Несмотря на статичную картинку из зала, советские граждане смотрели как завороженные. Больше всего они опасались, как бы цензура не вырезала самые острые моменты. Люди верили, что смогут увидеть, как в стране принимаются политические решения.
Острейшие дискуссии возникли по поводу того, может ли компартия и дальше быть единственной руководящей силой в стране. Задумывая избирательную реформу, Горбачев не ставил под сомнение однопартийную систему. Но вопрос о многопартийности возник сразу же.
Профессор Алексей Емельянов потребовал отменить шестую статью Конституции СССР о руководящей роли компартии. Его поддержали академик Сахаров и другие демократы, предложившие передать полномочия Политбюро и ЦК народным депутатам. Компромисса достигли, договорившись о переходе к президентской форме правления. Но реализацию этой идеи пока отложили.
Впрочем, неопределенность по поводу многопартийности и поста президента продлилась недолго. На открывшемся в декабре втором съезде Сахаров потребовал включить в повестку вопрос об отмене шестой статьи конституции, в Москве начались массовые демонстрации. Горбачев понял, что тянуть больше нельзя. Пятого февраля он сам выступил за многопартийность и введение поста президента СССР.
На третьем внеочередном съезде народные депутаты избрали автора перестройки первым и, как выяснилось вскоре, последним советским президентом. Накопившиеся проблемы не удалось быстро решить, а демократические преобразования было уже не остановить. СССР распался на 15 независимых республик.
Те выборы и сам съезд оставили после себя противоречивые воспоминания. Для кого-то это был первый опыт демократии, кто-то считал депутатов безответственными болтунами. Смешанные оценки мог выдавать один и тот же человек — участник того процесса. Ведь после десятилетий определенных заранее "слушали — постановили" это был первый акт публичной политики, который советским гражданам еще и показывали по телевизору. Неудивительно, что многие до сих пор эмоционально реагируют на события тридцатилетней давности.
Депутат съезда писатель Чингиз Айтматов так отзывался о Михаиле Горбачеве: "Вот пришел человек и растревожил спящее царство. <…> Он мог не утруждать себя, спокойно восседать в президиумах и зачитывать с трибун писанные секретарями речи. Но он отважился, казалось бы, на невозможное". Айтматов выдвинул Горбачева на первом заседании съезда на пост председателя Верховного Совета. По советской традиции Михаила Сергеевича выбрали на безальтернативной основе, президентом он стал тоже безальтернативно. Так парадоксально начиналась эпоха публичной политики на советском пространстве.
"Мы были романтиками", — признавался потом депутат Виктор Алкснис, известный политик. "Предполагалось, что <…> мы самые умные, знаем, как нужно делать, и мы сейчас проголосуем, примем законы, которые нужны стране, и как-то все само собой решится", — вспоминал он. И так действительно думали многие его коллеги.
Главное наследие Съезда народных депутатов — он стал школой для десятков политиков, которые затем попытались прийти во власть в уже независимых республиках. В числе депутатов был следователь Тельман Гдлян — главный борец с коррупцией, генерал КГБ Олег Калугин, "сдавший" советских нелегалов в США, Станислав Шушкевич, ставший затем главой независимой Белоруссии, Альберт Макашов, известный своими скандальными заявлениями, ярая сторонница сохранения СССР Сажи Умалатова, Витаутас Ландсбергис — один из лидеров движения за выход Литвы из СССР.
