Сам же уголь, черное ископаемое топливо, сейчас считается воплощением всех ужасов, причиной заболеваний (от рака до лейкемии), а также главным убийцей арктических айсбергов, пишет РИА Новости.
Мировое сообщество провозглашает тотальный отказ от этого вида топлива и уверяет друг друга, что они совершенно спокойно смогут прожить на ветре, воде и солнце. Сворачивают угольную генерацию Британия и Испания, вторят им Соединенные Штаты и Франция.
Но списывать уголь в утиль истории крайне опрометчиво. Как следует из свежего доклада неправительственной организации Global Energy Monitor, в мире есть страна, которая твердо решила въехать в светлое будущее на стареньком паровозике с угольным тендером позади.
Речь идет о второй (или первой — как считать) экономике мира, о Китае.
Как следует из опубликованного доклада, КНР официально не против выполнять требования Парижского соглашения по климату. Но при этом не отказывается также ни от добычи угля, ни от его использования в качестве базового топлива.
Главная же проблема состоит в том, что получить точные данные из Китая по вопросам энергетики и защиты экологии довольно сложно. Те же цифры, что выходят на мировую арену, часто вызывают сомнения.
Так, например, в 2017 году представители китайского правительства клятвенно обещали закрыть часть собственных шахт и снизить объемы добычи угля, но в итоге суммарное потребление выросло на 22 миллиона тонн. Экологи и ООН задавали вопрос, как же так вышло, азиатские партнеры загадочно улыбались, а ответ появился уже в 2019-м.
Как стало известно международным специалистам, в настоящий момент Китай одновременно строит сразу 121 угольную теплоэлектростанцию. Для сравнения: в не менее населенной Индии строится всего 37 ТЭС, а в Японии — девять.
Озабоченность западного мира заключается в том, что суммарная мощность только возводимых станций составит 148 гигаватт, что равно мощности угольных ТЭС всех стран Европы, вместе взятых.
Нужно сказать, что оценка эта очень приблизительная. Но, учитывая скорость, которую набрал "китайский экспресс", скорее всего, следует ожидать применения самых передовых технологий.
Например, котлов со сверхкритическим и ультра-сверхкритическим давлением. Повторимся, у КНР сейчас столько денег, мощностей и рабочих рук, что решать задачи энергообеспеченности методами вчерашнего дня было бы просто глупостью.
Тревогу экологов можно понять — общее количество объектов на базе угольной генерации в Китае чуть менее тысячи, и число это растет. В Евросоюзе, для сравнения, этот показатель равен 149 — и он уменьшается.
КНР выбрасывает в атмосферу 29% всего мирового объема парниковых газов, обещает это дело прекратить, но фактические данные свидетельствуют о прямо противоположном.
Весь мир в период 2018-2019 годов совместно уменьшил генерацию на базе угля на восемь ГВт, а КНР, напротив, нарастила сразу на 35 ГВт. Более того, по различным оценкам, уже в следующем году наши соседи преодолеют отметку в 1100 ГВт электроэнергии, добываемой из угля, а к 2035 году этот показатель достигнет 1400 ГВт.
Естественно, что уголь — это не единственный ресурс, на который сделана ставка в гонке за мировое господство.
Современный Китай располагает 45 атомными энергоблоками и еще 15 строятся. Активно развивается гидроэнергетика и растет потребление природного газа. А вот от альтернативных источников Пекин стал отказываться.
Так, например, только за прошлый год объем инвестиций, направленных на развитие солнечной генерации в Китае, уменьшился на 100 миллиардов юаней (41 миллиард долларов), что сразу на четверть уменьшило ввод производственных мощностей. С чем это связано, мы не беремся судить.
Осмелимся лишь предположить, что два года упорного бодания с Соединенными Штатами привели руководство страны и партии к выводу, что дальнейший рост экономики и реального сектора должен базироваться на проверенных и, что главное, стабильных источниках энергии.
Как все это коснется России?
Здесь сходятся два фактора и две государственные тенденции. Китай в последние годы не только строит новые генерирующие мощности, но и постоянно наращивает импорт угля.
Еще немного скучных цифр. В 2015 году Китайская Народная Республика закупила и ввезла 224 миллиона тонн угля, в 2016-м — 281 миллион, а в 2017-м — 298 миллионов. Налицо стабильный рост.
Нужно понимать, что потребность Китая не ограничивается сугубо энергетическими сортами углей, идущими на производство тепла и электричества. На территории нашего юго-восточного соседа расположены обширные запасы углей бурых и суббитомунозных, но практически нет залежей угля жирного и антрацита.
Без первого невозможна металлургия, а второй современные химики, дай им волю, вообще запретили бы сжигать, ибо химический состав его таков, что дешевле бросать в огонь пачки денег.
Исторически сложилось так, что у нас, в отличие от той же Америки, акцент в добыче угля делается как раз на "верхних" сортах каменного угля и антрацитах. То есть на том, чего так сильно не хватает Китаю для того, чтобы его экономический прыжок не оборвался на половине куплета.
Пекину нужно много угля, а России нужны деньги, рабочие места и развитие регионов. Уровень же межгосударственных отношений дает основания верить, что ни одна их сторон не останется внакладе.
Также не будем забывать, что рынки Азиатско-Тихоокеанского региона традиционно считаются премиальными не только для нефти и газа, но в том числе и угля.
Растущий спрос на энергоноситель в Китае и Индии не только гарантирует ему долгое и стабильное будущее, но и запросто сможет стать фактором формирования нового порядка цен, при котором российский экспорт будет весьма прибыльным.
Любая из перечисленных стран продает за границу угля столько же, сколько мы его добываем всего. При этом наши угольщики еще и умудряются согреть половину не самых теплых российских регионов.
