Америка же всегда считала, что она самая богатая, самая могущественная и в научном плане самая передовая страна…
И вот очередной материал на эту тему — из The New York Times, немножко хаотичный и никоим образом не фундаментальный. По сути, просто экспресс-опрос трех десятков человек — рабочих, медсестер, научных экспертов, кого угодно. И говорят они тоже что угодно. Иногда чересчур очевидное.
"Мы заморили голодом всю социальную систему". Или: "Правительство реагировало неадекватно, и весь мир теперь будет смотреть на нас по-иному". Наконец, "американский капитализм не работает, да и вообще я никогда всерьез не верила в эту страну".
Америка задыхается от ненависти к себе
Материал из газеты напоминает нам, откуда и из какого года идет сама идея американской исключительности. Из 1630-го, когда Джон Уинтроп, духовный лидер очередной группы английских поселенцев в Массачусетсе, по ту сторону океана, сказал: "Мы строим здесь город на холме, и он будет виден всему миру".
Итак, 390 лет исполняется идее о том, что Америка — как проект, а потом как государство — единственный и исключительный социальный эксперимент, пример и образец для всего мира. И тут какой-то вирус, да еще и не самый смертоносный по всем процентно-статистическим показателям, поставил точку в концепции, на которой стоит вся история страны, вся ее культура, все самосознание? Наверное, не так это просто.
И тут пора посмотреть еще раз на статью из The New York Times. Перед нами газета, которую делают демократы для демократов, она формирует и отражает состояние умов тех людей, которые голосуют за демпартию. Мнения другой половины страны здесь большая редкость.
То есть похороны американской исключительности — это феномен только части общества, и не с пандемии он начался. И вот мы смотрим на опросы по этому поводу: с 2011 года в стране все меньше людей, которые считают, что "Америка стоит выше всех других стран". Их сейчас только 24%. А 55% полагают, что она — "одна из величайших, наряду с несколькими другими". Оставшиеся говорят, что она хуже прочих.
Дальше, однако, идут подробности. Не считает свою страну исключительной почти половина молодых (до 29 лет) демократов. А старшие товарищи с ними не вполне согласны. Но избиратели республиканцев и вообще думают ровно наоборот. Там не согласны с исключительностью США только 19% молодежи, а среди республиканцев старше 50 таких всего четыре процента.
И какие же коррективы внес в эту картину приход коронавируса на американскую землю? Довольно неожиданные. И как раз The New York Times высказывает здесь одну очень поучительную мысль: что, разве раньше страна не получала ударов? Как насчет нападения японцев на Перл-Харбор в 1941 году или террористов на Нью-Йорк в 2001-м?
Но они, и не только они, это делали как раз потому, что Америка — исключительная: "Они на нас нападали за то, что мы есть". А тут вирус, не разбирающий заслуг и национальностей, и получается, что мы — как все, да еще и хуже с угрозой справляемся.
Да ничего подобного, отвечают люди с республиканского фланга. На великую Америку опять напали, и как раз за то, что она великая и исключительная.
Кто напал, понятно. "Демона выгнали из теней лаборатории в Ухане, Китай, и заставили путешествовать по миру — прежде всего в США, где вирус начал раздирать тела американцев, многие из которых в результате умерли".
Автор этих строк — Брайан Кеннеди, глава национального комитета по угрозе, исходящей от Китая. И это вполне типичный персонаж для правого фланга политики США.
Давайте его еще процитируем: китайцы "знали, что вирус уже распространяется среди американского населения, которое будет посажено на карантины, поскольку, скажем снова, США не знали ни того, с чем имеют дело, ни того, как бороться с угрозой". И — "их аппарат беспощадного полицейского государства, их разведслужбы, способные дотягиваться до любого центра власти на планете, их решимость переделать мир — всем этим они сделали себя максимально опасным врагом США и Запада. Американский народ должен это понять".
Опять то же самое: они на нас напали, причем именно потому, что мы — город на холме. То есть для людей с правого фланга американской политики пандемия — это акт агрессии и одновременно доказательство исключительности страны, а заодно способ мобилизации своего электората.
Всегда есть грань между городскими сумасшедшими и относительно уважаемыми мыслителями и идеологами. Кеннеди находится уже по эту сторону такой грани, где высказываются приемлемые "для своих" мысли — пусть даже официальные лица выражаются осторожнее.
Только что на эту тему вспыхнул скандал — китайские СМИ активно обсуждают меморандум главы американской дипломатии Майкла Помпео республиканским губернаторам штатов и вообще идеологам: валите все на Китай. Это нужно для предвыборной кампании, это нужно для всех прочих мыслимых целей.
Меморандум закрытый, официально его не подтверждают, но утек он все-таки в американские СМИ (акция демократов?), а Пекин эту историю только подхватил. И теперь отвечает: "Если эти политики думают, что сдерживание Китая поможет им сдержать вирус, то они опустятся до уровня политических трусов и оставят свои имена лишь для политических анекдотов".
Но Америка — исключительный феномен, который вызывает дикую злобу и зависть по всему миру, кроме Запада; эту чуть покосившуюся идею такими методами все-таки удается приводить обратно в вертикальное состояние.
