Сперва Трамп написал в твиттере, что может провести очередную встречу G7 не по телеконференции, запланированной на 10–12 июня, как предполагалось из-за всемирной заразы, а в живом человеческом общении. Трамп вещает через твиттер со страшным усердием, и не всегда его твиты имеют последствия, порой бывает, что Трамп щебечет — ветер носит. Но сейчас другой случай: похоже, что идея запала ему в душу.
Представитель Белого дома Джадд Дир сообщил, что Трамп в беседе с президентом Франции Макроном сказал: "США рассчитывают созвать саммит G7 в скором времени". О реакции Макрона (ведь, стало быть, и его зовут на очную встречу), правда, не сообщалось.
Секретное оружие Трампа: как президент США будет крушить противника
Трамп же всецело в предвкушении своего бенефиса. Он намерен собрать державцев в Кэмп-Дэвиде, в чем есть особый смысл. Президентская резиденция, расположенная в ста километрах к северо-западу от Вашингтона, прославилась в 1979 году, когда под патронажем президента США Картера египетский президент Садат и израильский премьер Бегин подписали мирный договор.
Он завершил более чем тридцатилетнее состояние войны между Египтом и Израилем и прорвал антиизральский единый фронт арабских стран. А если учесть, что Египет был наиболее сильной в военном отношении арабской державой, успех Израиля и стоявших за ним США был очевиден. Кэмп-Дэвид сделался символом дипломатических побед США, и сейчас Трамп особо подчеркивает, что он выбрал именно это место для гипотетического съезда G7, — очевидно, чтобы ковать новые победы.
А в них США сейчас сильно нуждаются. Даже не касаясь отношений с Россией, которые хуже некуда и не проваливаются совсем в тартарары единственно благодаря равновесию страха, отношения с Европой, и в особенности с Китаем, также оставляют желать много лучшего.
Трамп, придя к власти, строил отношения с европейцами по принципу "Вот тебе Бог, а вот порог". То есть что наше, то наше, а вот об вашем-то мы и поговорим. Конечно, и до Трампа США мягко стелили, в том числе и с заокеанскими, да жестко было спать — но хотя бы стелили. Речи про евроатлантическую солидарность и прочее "Хинди-руси, бхай-бхай!" были непременной частью союзнического политеса. А порой и не только речи, а что-нибудь даже более существенное. Американцы не звери же какие-то.
С приходом Трампа прежний политес сдали в архив. Дональд Фредович был прост, как правда:
"Он молвил: "Мне вас жалко,
Вы сгинете вконец,
Но у меня есть палка,
И я вам всем отец".
Может быть, и нельзя было иначе, но отношения с Европой совершенно потеряли былую сердечность. А на трех съездах G7 с участием Трампа (итальянская Таормина — 2017, канадский Квебек — 2018 и французский Биарриц — 2019) президент США был откровенно невежлив с державцами, изъясняясь в стиле "Подайте шляпу и пальто, <на что> мне ваши именины". Ветераны G7 с тоской вспоминали жантильного Обаму.
Но сейчас, когда США вступили в схватку с китайским богдыханом, да и домашние дела обстоят не лучшим образом — COVID-19 и сопутствующая депрессия не щадят ни тиранов, ни демократов, — приходится вспоминать и про евроатлантическую солидарность и — даже страшно сказать — про дипломатический политес. Такое бывает. Наполеон обращался и с европейскими державцами, и с французскими либералами существенно грубее Трампа. Но когда в 1815 году ему стало невмоготу, неведомо откуда взялись и миролюбие, и реверансы.
Сейчас, когда мировой лидер вползает в изоляцию, неприятно напоминающую начало 80-х годов прошлого века, когда СССР остался вообще без союзников, сумев поссориться со всеми, подтверждение — хотя бы символическое и ни к чему по большому счету не обязывающее — солидарности с членами G7 ему необходимо. "Пока мы едины, мы непобедимы" — и все, что говорится в таких случаях.
Этим и объясняется то, что Трамп готов (пока готов) наступить на горло собственной грубости и явиться державцам в образе воплощенной лояльности и политичности. Лишь бы приехали и принесли формальную присягу. Тем более что в наше время готовность нарушить самоизоляцию (в которой все державцы исправно пребывают) и пересечь океан ради контактного свидания с президентом США — дорогого стоит.
Готовы ли они возложить себя на алтарь солидарности, мы пока не знаем.
