Понедельник начинается с базара: как традиция торговли дала жизнь Душанбе

ДУШАНБЕ, 18 июн — Sputnik, Мунавар Мамадназаров. Один из главных символов восточной культуры - "базар" - уже в самом названии имеет древние персо-таджикские корни. На среднеперсидском слово звучало, как vachar (вачар), а еще раньше - тысячелетия назад в период индоарийских миграций, - как waha-charana (ваха-чарана), что и значило "рынок, центр торговли".

Базар был всегда средоточием шумного колоритного торгующего Востока с его диковинными товарами: коврами, тканями, пряностями, лекарственными растениями, изделиями из стекла, металла и кости.

Это был центр не только экономической, но и социальной жизни любого крупного города - именно на торговой площади в средние века устраивались народные гулянья. Но здесь же глашатаи объявляли указы правителей и совершались публичные казни.

И не было такой вещи, которой нельзя было купить на базарах Центральной Азии - сюда свозилась бирюза из Туркменистана, породистые "небесные скакуны" из Хатлона, изумруды, лал и лазурит из Бадахшана, тонкой работы керамика и серебро из Исфары, сюзане и лучшие сапоги из Ура-тюбе, шелковые ткани из Гиссара и золото Зеравшана.

Любопытно взглянуть на то, что собой представляла архитектура традиционных базаров, отчасти сохранившаяся и сегодня, несмотря на обилие крупных супермаркетов, моллов и торгово-развлекательных центров - флагманов мировой глобализации.

Прообразами нынешних рынков от Афганистана до Турции были средневековые торговые здания - "ток", датируемые XVI-XVIII вв. и отчасти неплохо сохранившиеся в Бухаре и Самарканде.

Они представляли собой расположенные на пересечении нескольких улиц многокупольные сооружения. В центральной части располагался главный зал, вокруг которого располагались галереи и ниши-лавки, перекрытые малыми куполами.

Дошедшие до нашего времени купола-токи поражают монументальными формами, удобным функциональным размещением торговых площадей, изящными пропорциями и благоприятным микроклиматом внутри: прохладно летом и тепло в зимнее время. Многокупольные сооружения носили названия по виду товаров или ремесел: Токи Телпакфурушон - продавцы головных уборов, Токи Заргарон - купол ювелиров, Токи Саррафон - купол менял.

К слову, на рынках Бухары и Самарканда менялы-валютчики собирались еще совсем недавно, правда, снаружи. По сути, эти купола являются прообразами крупных круглых базаров советского периода и даже некоторых современных супермаркетов.

Увы, по законам глобализации огромные моллы любого крупного города, будь то Ташкент, Душанбе, Бишкек или Алматы, заполнены одинаковыми импортными продуктами, выложенными на мраморные прилавки и, что бывает даже обидно, лишены важной социальной функции базаров - торга и общения. Сейчас эта традиция постепенно отходит в прошлое, но раньше в народе считалось, что покупка без торга - это признак дурного тона, своего рода пренебрежение к труду продавца.

Но вернемся в родной Таджикистан. Одному из базаров, приходившемуся на понедельник, мы и обязаны названием нашей столицы - Душанбе. Здесь более 300 лавок-"дуконов" в XIX в. занимали и местные торговцы, и купцы из Афганистана и Бухары. А численность их караванов достигала порой тысячи верблюдов.

Были здесь и бухарско-еврейские, армянские, русские лавки, в которых можно было купить пестрые русские ситцы, шали, кузнецовский фарфор, прочное английское сукно и тонкие китайские шелка. Здесь же шла торговля скотом, кожевенными изделиями и оружием.

Русские исследователи конца XIX в. - начала XX в. писали о том, что душанбинский базар являлся главным пунктом по торговле хлебом, который торговцы массово вывозили преимущественно в Бухару. Роль современной банковской системы с обменом валюты и кредитами играли бухарские евреи, располагавшиеся в отдельном квартале города.

К крупному поселению, занимающему стратегическое положение в Гисарской долине, тянулись караванные пути с запада из Термеза, с севера через Варзоб из долины Зеравшана, из Самарканда и Бухары.

И сюда же, через селение Варзминор (нынешний Айни), подходил северный ферганский путь из Худжанда и Ура-тюбе.

А с востока по вьючной опасной дороге двигались торговцы с высокогорных районов Каратегина, Дарваза и Памира. Каждое из селений, считавшихся частью большой агломерации (Душанбе-базар, Шохмансур, Сариосие), имело свои локальные рынки. Они сохраняли не менявшуюся тысячелетиями структуру - караван-сарай, чайхана, кузница, ремесленные и ювелирные мастерские.

Во время больших смут и войн базары спасали людей от голодной смерти. Причем не только в период Средневековья, но и несколько десятилетий назад.

Так, в тяжелые для жителей Таджикистана 1990-е годы улицы Душанбе словно вернулись к своему изначальному, древнему предназначению, превратившись в громадный вещевой рынок, в простонародье - "барахолку", где можно было купить самые необходимые для жизни предметы, одежду, продукты питания, запчасти для автомобилей, лекарства, строительные материалы.

Да и сегодня, несмотря на все уловки глобализации, базары сохраняют необычную живучесть, приспосабливаясь к новым реалиям. Они привлекают многообразием товаров, демократичностью торгового процесса и относительно невысокими ценами. Что не менее важно - базар всегда кормит огромное число граждан.

Так, международные эксперты подсчитали, что благодаря функционированию рынков в Таджикистане на них сегодня зарабатывают 15% жителей страны - поставщики, торговцы, водители и обслуживающий персонал.

Еще в детстве, в 1950-е годы, мне посчастливилось застать колоритные традиционные базары в разных городах Таджикистана. На них торговали собственной продукцией крестьяне и ремесленники, что делало их товар качественным, при этом по очень низким ценам.

И в то же время (и тут советская эпоха не смогла изменить тысячелетние традиции) базар был центром обмена информацией, точкой общения, своеобразным театром под открытым небом, где в плотном кольце зрителей можно было увидеть заезжего укротителя медведей, канатоходцев, кукольников, клоунов - "маскарабозов", борцов. Все это было объединено одним труднопереводимым на русский язык словом "тамошо" - зрелище (лучше тамо-шоу).

Я застал последних водоносов, которые расхаживали по базару с большим бурдюками и зазывали "Оби-дарье!" (речная вода), предлагая желтоватую, но всегда холодную воду. На базаре Куляба я видел сидевших в ряд лекарей, которые нанизывали на голову страждущим пиявки.

То ли мануальщики, то ли гадальщики проводили сложные манипуляции с головой клиента, оттягивали уши, дергали за нос, выкручивали пропеллером руки. Цирюльник острой опасной бритвой мастерски скоблил кривую, как еловая шишка, голову клиента, посеяв на месте порезов куски ваты.

Приезжий цирк рядом с душанбинским базаром "Шохмансур" (он же - Зеленый базар) показывал чудеса езды на мотоцикле и машине на внутренней отвесной стене круглого, наспех собранного цирка. Ошеломленные зрители наблюдали за действием с верхней галереи этого цилиндра. Ярко раскрашенная старинная машина с полукруглыми крыльями и ее колоритные пассажиры поразительно напоминали трех известных жуликов из фильма "Кавказская пленница".

А каким ярким и разнообразным был старый Путовский базар, стоящий на трассе, идущей в Душанбе из Гиссара! Он находился рядом с цитаделью античного греко-бактрийского Душанбинского городища III в. до н. э.

В свое время археологи выявили здесь следы большого города с дворцовыми строениями и караван-сараем. Одну из башен городища и часть стены можно было видеть еще в 1920-х годах. Правда, старожилы помнят прошлый базар, который находился несколько восточнее, на том месте, где позже построили чайхану "Рохат".

Территория Путовского рынка постепенно сужалась, а в 1980-е гг. на его месте выстроили монументальный железобетонный рынок "Баракат" с ажурной металлической крышей. От старого базара в нем не осталось ничего - душу и тепло поглотил металл. Пальма первенства главного базара перешла к рынку "Шохмансур", еще сохранявшему привлекательность, хотя и он был позже снесен.

Самым запоминающимся явлением душанбинского базара "Шохмансур" в 1990-х годах были мальчишки - брошенные дети новых рыночных отношений. Забросив школу, они, как пчелы вокруг улья, обслуживали рынок незатейливым, но очень навязчивым сервисом.

Сначала к вам, обгоняя друг друга, подбегают мойщики машин с ведрами и тряпками. Моют тут же, набирая мутную от речного песка воду из арыка. Правда, машина после нескольких таких "процедур" приобретала модный матовый оттенок и ее необходимо было перекрашивать.

А уж если вам не надо мыть авто, то тут же поступало встречное предложение его охранять, видимо, от собственных "коллег по цеху". У входа на рынок ждут уже другие "профи" - бригада мальчишек с тележками, аробакаши. У кого нет тележки, предлагают донести покупки на руках. Существовала даже такая VIP-услуга - доставка товаров постоянных клиентов до двери квартиры, без вашего участия.

Ну и, конечно, - "фастфуд". Вот проходит мимо вас мальчишка с большим металлическим чайником, зычно выкрикивая "Подходи, горячий чай!", а через полчаса этот же мальчишка идет с тем же чайником и в той же тональности голосит: "Холодный чай!"

И все это на фоне оживленной торговли. "Командир подойди - дешево отдам!" - кричат продавцы арбузов лучшим покупателям тех времен - российским военным.

Вот краснолицый мужчина расхваливает веники громкими возгласами по-русски - "Чехский, высший!" Он еще со времен советской власти наивно полагал, что самая лучшая мировая продукция - из Чехословакии.

Другой старик продает бело-красный горный ревень - в простонародье "кислячку" - и пытается почти рэперским приемом привлечь покупателя, ритмично приговаривая на русском: "Витамин ХБЦ! Очень полезно для организма, кровь разгоняет - панос не будет!"

Но на рынке надо держать ухо востро, случается всякое. Ловкий воришка как бы случайно налетает на вас, пытаясь вытащить замеченные им деньги в кармане. Проворные продавцы мяса могут в последнюю секунду к выбранному вами куску мякоти подсунуть снизу какой-нибудь непотребный мосол. В 1990-е годы появились бродячие валютчики-спекулянты, которые лихо могли подложить вместо оговоренной суммы виртуозно измененную пачку старых таджикских "рублов".

Случались на рынке и курьезы. В Ура-тюбе знакомого институтского фотографа-немца, занятого съемкой этнографических сценок, остановил участковый и спросил, есть ли у него разрешение.

Фотограф сказал, что базар не военный объект. Но когда милиционер прочел в его паспорте национальность - немец, он, невзирая на то что на дворе стояли 1980-е годы, не сомневался, что поймал шпиона.

"Немс!" – воскликнул он радостно и повел фотографа в отделение, откуда мы его с трудом вытащили лишь в конце дня. "Бдительность", но уже другого порядка, сохранилась до наших дней - недавно милиционеры в Душанбе спрашивали у меня разрешение на фотосъемку памятника Исмоилу Сомони, Музея древностей и Национальной библиотеки, но, когда узнавали, что я душанбинец, быстро теряли ко мне интерес.

Частым гостем старых базаров был гордый, независимый и дерзкий каландар-отшельник с корявым посохом в руках. Словно перенесенный машиной времени из далекого прошлого, облаченный в немыслимые лохмотья, с длинными переплетающимися волосами, поверх которых нахлобучен колпак - "кулох". Он размахивал над товарами и головами торговцев сосудом для окуривания хазориспандом.

На рынке, как пестрое лоскутное одеяло, по истине был представлен весь Таджикистан с розовыми гармскими яблоками, душистыми золотистыми мирзочульскими дынями, тонкокожими лимонами из Курган-Тюбе, резкой на запах травой с холмов Куляба, сушеным "сахарным" урюком из Худжанда и Исфары, вкусной картошкой из Джиргаталя, облепиховым маслом, тутом и мумие с Памира.

В другой части базара высится гора сладчайших арбузов с неполивных склонов Яванских гор, разбухшие от зерен гранаты из Кобадиана и мелкая, но очень вкусная дикая фисташка из перевала Шар-Шар.

Видя такое изобилие вкусных фруктов, поражаешься алогичности современных рыночных отношений, когда на прилавках московских супермаркетов вместо дешевых и вкусных плодов таджикских и узбекских садов видишь привезенные из-за тридевяти земель крупные, но безвкусные, покрытые воском яблоки из Испании, виноград из Израиля со вкусом травы и кислую курагу из Турции, не говоря уже о грецком орехе, доставленном аж из Чили.

Говорят, что через традиционную кухню легче всего постичь культуру народа. Где делать это, как не на базаре? Прямо тут на стенки раскаленной печи - "танура" лепится самбуса, которую потом складывают на медные подносы.

Рядом стоит бутылка с острыми жидкими специями, которые можно заливать в горячую выпечку. Мои друзья из Германии, бывшие душанбинцы, прилетев на родину и только выйдя из аэропорта, попросили остановиться у первого танура с самбусой и смотрели в пылающий очаг, словно зороастрийцы на священный огонь, признавшись, что много лет мечтали об этом моменте.

Но самое впечатляющее зрелище - лепешечный ряд. Здесь среди манящего запаха свежего хлеба – маленькие, выпеченные на масле лепешки "кульча", большие золотистые с орнаментом самаркандские лепешки, большие плоские, почти прозрачные "чапоти", непередаваемо хрустящие на зубах.

Однажды на базаре я спросил у пожилой женщины, почему знаменитые самаркандские лепешки так дорого стоят. На что получил резонный ответ: "Залезь в раскаленный танур, сынок, может, там дешевле".

Ну и, конечно, за лепешечными рядами в импровизированном, наспех собранном кафе можно найти главное украшение центральноазиатской кухни - гору золотистого плова, возвышающегося, как пирамида Хеопса.

И напоследок, нельзя не упомянуть об особой торговой касте - продавцах насвая. Эти люди рынка всегда держались особняком от основных рядов, поскольку их бизнес в народе считался несколько богопротивным.

В этом смысле нынешнее российское законодательство, сурово карающее за ввоз насвая из Таджикистана в Россию, вполне солидарно с народными поверьями.

Отличительный знак их профессии в прошлые времена - сизо-фиолетовый распухший нос. Заядлые насвайщики шутливо называют свой темно-зеленый товар "хоки ватан", "родная земля". Что же, учитывая популярность насвая в России, несмотря на все запреты, получается весьма образно.