Началось все в начале 1993 года, когда в Таджикистане стали преследовать уроженцев "неправильных" регионов. Новоназначенный директор таджикского телевидения Ахмадшох Комилзода тоже был обречен в силу того, что был уроженцем Гарма.
"Началась война, в которой преследовались люди по месту рождения, — рассказывает Комилзода. — Мы убежали из города, выехали за границу, в Кыргызстан. В Оше нас задержали спецслужбы Узбекистана и передали Таджикистану. Так я стал оппозиционером, меня сделали им".
С января 1993-го по ноябрь 1994 года Комилзода и еще двое журналистов содержались в СИЗО в Душанбе. Освободили их при посредничестве международных организаций, которые инициировали обмен 27 политзаключенных, в том числе журналистов, на правительственных солдат и офицеров.
"У нас был выбор уехать за рубеж, я выбрал Афганистан, где было очень много лагерей таджикских беженцев, начиная с Мазари Шарифа до Бадахшана, — говорит он. — В Афганистане тогда находились и лидеры оппозиции".
В Афганистане журналистов встретил автономный полевой командир Ризвон Садиров, у которого они шесть месяцев были фактически в плену.
Ризвоновские дни
"Ризвона называли министром обороны оппозиции, — говорит Комилзода. — Когда мы выезжали из Хорога в Афганистан, на границе нас встретил конвой из его подчиненных, который доставил нас прямо в его лагерь в афганском городке Бахорак".
В течение этих месяцев журналистов никуда не пускали. Бахорак ранее был объявлен лагерем Объединенной таджикской оппозиции, сейчас — здесь дислоцировался Ризвон и его отряд. Люди, которым довелось общаться с этим боевиком, до сих пор не понимают его целей и намерений. К этому моменту (начало 1995 года) считающийся оппозиционером полевой командир испортил отношения и с коллегами.
"В общении с нами он очень жестоко отзывался и материл лидеров оппозиции, а кто выражал симпатии к ней — убивал, — говорит бывший беженец. — Я иногда беседовал с ним, пытался понять, что он хочет. Так и не понял. У него каких-то планов не было. Говорил пустые слова, например, мы ликвидируем эту оппозицию, создадим свое оппозиционное правительство и будем воевать, возьмем Таджикистан. Хотел быть главой оппозиции, в то же время было очевидно, и он сам знал, что не сможет стать лидером ОТО".
"Удивительным было то, что кого бы он ни поймал, будь то представитель оппозиции или власти, всех приговаривал к смерти. С другой стороны налаживал контакты со всеми сторонами подряд. Общался и с 201-ой МСД, но и с ними потом вошел в конфликт", — вспоминает Комилзода.
Без родины
Шесть месяцев Ахмадшох, по его словам, "ничего не делал" кроме чтения книг и общения с беженцами, бесконечно тоскуя по семье, оставшейся в Таджикистане.
"Беженцы выражали недовольство правительством и властями. Они жаловались на то, что остались без крова в результате войны. Несколько раз неизвестные самолеты бомбили лагеря наших беженцев. Очень много людей погибло. Позже выяснялось, что эти акции выполняли военные самолеты Узбекистана в сотрудничестве с Дустумом. Хуже того, в известном лагере в Мазори Шарифе источник воды, который был вырыт ООН для беженцев, был отравлен ядом", — свидетельствует бывший беженец.
Комилзода в это время твердо убедился: таджикская война "была очень беспощадной, несправедливой и бессмысленной".
"Мы говорили с лидерами оппозиции, и они у нас просили советы. Наша цель была единой — достижение мира и возвращение беженцев в свои дома. Чего бы это ни стоило. Это стало нашей борьбой", — отмечает он.
Беженец освободился от "опеки" Ризвона после того, как Ахмадшох Масуд переселил полевого командира в Кабул. Журналистов отвезли в Таликан, где находились Саид Абдулло Нури и другие лидеры оппозиции. После этого их доставили в Иран, где они находились до подписания мирного соглашения в 1997 году.
Без семьи
Полтора года беженец жил без семьи и вестей о них. Семья Комилзода уехала из города, когда его заключили в СИЗО в 1993 году. В Афганистане он иногда получал письма от родных.
"У них не было никаких условий для жизни, — рассказывает он. — Наша квартира в Душанбе была разграблена и захвачена. Они жили за городом, не имели места работы, заработка. Один раз из письма я узнал, что они в очень плачевном состоянии. Тогда нам оказали помощь, мы покупали себе одежду. Я свернул свою одежду и отправил им, чтобы они продали ее и, хотя бы, купили себе лепешку".
Семью Комилзода увидел в 1997 году, когда находился в более спокойной обстановке, среди беженцев в Тегеране. Они пробыли там несколько месяцев. Наконец в Москве противоборствующие стороны подписали мирный договор, и они вернулись домой.
Теперь, спустя 18 лет после достижения национального единства и мира, бывший беженец советует для их укрепления устранить ряд недостатков.
"Думаю, мир имеет сейчас прочные корни, с легкостью его разрушить нельзя. Во всяком случае, большие державы, в том числе Россия, сторонники мира в Таджикистане, — говорит он. — Но в то же время, если развяжется какой-то конфликт, недовольных людей очень много, и они могут стать мощной силой протеста и борьбы. Недовольных много и с 90-х годов. Правительство не смогло удовлетворить их всех. При этом сейчас по телевидению показывают, будто тогда воевали две силы, а нынешнее правительство со стороны разъединило их и помирило".
Еще одной почвой для появления протестной силы является миграция, считает Комилзода. Мигранты, по его мнению, работают на чужбине, и они недовольны ситуацией внутри страны — нарушением закона чиновниками, коррупцией и вымоганием денег на каждом шагу. Решение этих вопросов поможет усилить мир и согласие, уверен Ахмадшох.
