О Сабзали Шарипове я слышала много — статный мужчина с удивительным талантом. Вот и сейчас, всю дорогу мне о нем рассказывает наш фотокор, который, кстати, был учеником этого известного художника-монументалиста. И, естественно, в его рассказах чувствуется уважение и любовь к творчеству своего устода. И как каждый достойный ученик он возвышает его, да так, что мне в услышанное мало верилось.
Как оказалось, зря…
Белый Бим и чаша умиротворения
В мастерской художника, который находится на столичной улице Умари Хайём, нас с коллегой у калитки встретил Бим, который то прыгал на нас от счастья, то бежал к двери и громко звал хозяина.
Как мы узнали позже, милую псинку назвали в честь того самого Белого Бима из повести Гавриила Троепольского, только у этого не черное ухо, а черный глаз.
Гостям он был очень рад, это мы сразу поняли. Но стоило появиться Сабзали Шарипову на крыльце, как это создание цвета ангела будто начало летать. К этому явлению 70-летний мужчина отнесся спокойно: осторожно, при каждом шаге отодвигая упрямую собаку, он, наконец, добрался до нас.
Передо мной стал идеальный образ художника: коренастый мужчина, густые седые волосы и борода, черный берет и передник весь в творческой грязи. А взгляд — полная чаша умиротворения.
А войдя в огромную мастерскую, украшенную от пола до потолка картинами, в этом взгляде разом исчезла свойственная его возрасту сдержанность — глаза стали блестеть от гордости и безмолвно рассказывали истории каждой картины.
Вечный ангел, сопутствующий в радости, и в горести
Работы Сабзали Шарипова впервые стали известными еще в 70-ые годы. Он выставлялся, как на Родине, так и активно за ее пределами. Картины художника находятся в галереях Узбекистана, России, Венгрии, Польши и в частных коллекциях в США, Германии и Швейцарии.
Вот и сейчас стою я будто в галерее сокровенного мира мастера, которая открылась эксклюзивно для меня. В ней много красок, много боли, много любви…
Его мастерская делится на две комнаты. В одной картин не так много. Тут, в основном, хранятся те, что выставлены на продажу или выполнены на заказ. В другой развешаны картины, которые он сам назвал "бесценными".
— Я их никогда не продам, поскольку они часть меня, они — моя жизнь, память обо всем, что мне дорого, — пояснил художник.
Но вся ценность второй комнаты, как оказалось, все же в том, что она храм памяти о матери — в каждой картине, о чем бы она не рассказывала, запечатлена мать художника.
— Моя мать — вечный ангел, сопутствующий мне и в радости, и в горести. Она была со мной всегда, и даже после смерти своей не покинула ни на минуту. Для меня она образ света и надежды. Вот почему в таких картинах, как "Излучение" и "Просвет" именно ее образ стал символом надежды, — рассказывает Сабзали Шарипов.
Эти две упомянутые им работы, которые были созданы в конце 80-х и в начале 90-х, тоже входят в список "бесценных". В одном душа матери художника пролетает над разрушенным кишлаком, проливая свет на заброшенные дома, а во второй — она смиренно стоит у открытой двери, откуда идут лучи надежды.
В этой комнате не менее 20 картин и в каждой из них есть мама…
"Лишь бы все осталось в Таджикистане"
В другой комнате в основном висят картины, где изображены выдающиеся личности таджикского народа: Сотим Улугзода, Лоик Шерали, Муъмин Каноат и многие другие.
— Я бы не сказал, что они менее ценные, раз я их могу спокойно продать. В создание каждой из них я тоже вкладывал душу. Мне они также дороги. Поэтому, если их у меня купят наши же соотечественники, то я буду очень рад. Готов нашим продать даже за более доступную цену, лишь бы все осталось в Таджикистане, — говорит художник.
Если честно, я не совсем поняла, зачем ему важно, чтобы картины оставались в стране. Разве не было бы разумнее, если бы они нашли своих покупателей за пределами Таджикистана, и тем самым, о Сабзали Шарипове узнали бы больше людей?
— Я с вам не совсем согласен, — улыбаясь, исправил меня он. — Дело в том, что я, несмотря на все сложности, всегда остаюсь оптимистом. И я верю в то, что наши дети и внуки, в отличие от нас с вами, будут знать цену искусству и творчеству.
Соответственно, если картины останутся в стране, будущему поколению не придется ради возвращения великих работ таджикских художников платить иностранцам большие деньги. Ведь история помнит немало случаев, когда работы художников возвращались на родину со скандалами или выплатой больших денег, — пояснил он.
"Черное и белое"
Кстати, говоря о великих работах, художник не раз подчеркнул, что относится ли работа к шедевру или нет, определяет только время. Но если все же у нас нет времени ждать, а у нас его нет…, это право сохраняется также за зрителем.
Я нашла такой шедевр — полиптих под названием "Черное и белое".
Эту композицию, состоящую из нескольких картин, Сабзали Шарипов писал на одном дыхании. Посвящена она гражданской войне в Таджикистане, которая унесла несколько тысяч жизней.
Вздыбленные кони, воющие волки, рыдающая над поверженным сыном, мать, незрячий, ведомый ребенком и двуликий образ — полностью передают всю боль и ужасы того времени. Оригинал из пяти частей сейчас является достоянием Национального музея Таджикистана.
Логическим завершением этой экспрессивной композиции стала картина под названием "Аз дида ба дида, аз давра ба давра" ("Время", — смысловой перевод от ред.), на которую было потрачено 18 лет его жизни.
Историю братоубийственной войны он заключил великолепной историей всего человечества, где каждый народ своим существованием взаимодополняет друг друга.
