ДУШАНБЕ, 20 мая — Sputnik. С приходом к власти Си Цзиньпина четыре года назад Китай пережил свое третье со времен маоистской революции 1949 года перерождение, пишут ИноСМИ со ссылкой на бразильскую газету Folha.
Подтверждением этому может быть организованный на днях китайским президентом форум в Пекине, куда съехались представители почти 70-ти стран и на котором был представлен новый разработанный китайцами проект Шелкового пути "Один пояс — один путь" (или OBOR), подчеркивает экономист и политолог Маркос Тройхо.
OBOR — это масштабное развитие инфраструктуры, которое подразумевает строительство мостов, дорог, железнодорожных путей, тоннелей, трубопроводов и прочие связанные с логистикой действия, цель которых соединить Европу и Азию.
Речь идет о крупнейшем со времен плана Маршалла международном инфраструктурном проекте, у которого могут быть большие перспективы. Принятая Си Цзиньпином стратегия не только закрепляет позиции Китая как экономической сверхдержавы, но и делает страну главным двигателем и центром экономического возвышения Азии.
Начало реформ отнюдь не предвещало того, что Китай станет сверхдержавой в своем нынешнем виде. С Мао Цзедуном у власти Китай пытался избавиться от следов имперских династий и ввести коммунистический режим с его характерными чертами: коллективизацией собственности и сельского хозяйства, национализацией средств производства и подавлением частного предпринимательства, экономической и идеологической ксенофобией, а также курсом на автаркию в ее наиболее изолированной форме.
Итогом усилий государственных бюрократов, веры в непогрешимость Великого кормчего Мао и формирования "нового человека" в горниле культурной революции стали миллионы погибших и диссидентов, а также истощение экономики, считает Тройхо.
Вторая волна преобразований, под руководством Дэн Сяопина, вывела Поднебесную из под влияния Москвы, чем Китай обязан расположению к себе Соединенных Штатов, предложивших Пекину в контексте холодной войны некоторые преимущества.
Таким образом, с 1979 года Китай начал пользоваться статусом "наиболее облагодетельствованной нации" в торговле с США. Он стал позиционировать себя как страну, которая располагает уникальным доступом к крупнейшим мировым рынкам покупателей. Пекин разработал первую в истории систему партнерских отношений с иностранными компаниями в целях поощрения инвестиций китайских капиталов в инфраструктуру.
Китайцы искусственно занижали денежный курс и издержки производства, а также проводили агрессивную бизнес-дипломатию. Эта модель торговой нации способствовала "глубинной глобализации" последних 30 лет, которая поставила Китай на позиции второй по величине экономики в мире, объясняет Тройхо.
Начался третий этап реформ, связанный с реализацией проекта OBOR, который обусловлен причинами внешнего и внутреннего характера.
Основная внешняя причина — это растущее сопротивление внешних рынков (главным образом США и Европы) продолжающемуся росту китайских доходов от экспорта. В современной экономической политике рабочие места, по всей видимости, оказываются важнее, чем прибыль. Ориентация на местное производство, снижает восприимчивость европейских и американских рынков к продуктам, "сделанным в Китае".
Есть и внутренние причины. Структура китайской экономики изменилась. Сейчас китайцы получают более высокие зарплаты и потребляют больше, а сберегают и инвестируют меньше.
В конечном счете речь идет о реорганизации с целью достижения модели, при которой Китай будет развиваться медленнее, но, возможно, лучше.
Значительное накопление средств правительством и китайскими компаниями позволяет стране расширять поток инвестиций в инфраструктуру в собственной сфере геоэкономического влияния, в области науки и технологий.
Лозунгами этого третьего витка китайских преобразований выступает идея внутренних инноваций и вклад в инфраструктуру Евразии. В этом контексте никого уже не удивляет огромный рост запатентованных в Китае изобретений.
Вопрос заключается лишь в том, можно ли столь желаемую серию инноваций наряду с OBOR продолжать реализовывать в обществе, где, несмотря на безусловные успехи, обеспечившие стране статус экономической сверхдержавы, в вопросе демократии воздух остается весьма "разреженным", выражает опасения бразильский политолог.
Ранее сообщалось, что Китай испытывает трудности со своим крупнейшим проектом "Один пояс — один путь" в Центральной Азии. Китаю мешает непонимание нюансов работы в ЦА и неспособность руководства КНР учесть важные для государств ЦА социальные и культурные аспекты. Власти Китая при общении с центральноазиатскими лидерами преподносят "Один пояс — один путь" исключительно с прагматичной точки зрения, используя экономическую терминологию и убеждая, что, ее осуществление принесет выгоду всем вовлеченным сторонам.
По мнению многих обозревателей, КНР не учитывает важные аспекты. Первое упущение — это то, что многие страны Центральной Азии с их централизованной политсистемой не похожи на Китай. Кроме того, внутри региона иногда возникают непростые спорные ситуации. Еще одним препятствием для Пекина является непонимание китайских чиновников опасений центральноазиатских лидеров, считающих, что мощная экономика Китая может поглотить их более мелкие экономики и полностью трансформировать государства и общества в регионе.
Масштабная китайская экспансия на весь мир, по мнению заместителя директора Института Дальнего Востока РАН Андрея Островского, нужна Китаю для того, чтобы увеличить возможности китайской экономики, расширить объем внешней торговли и развивать свои окраины.
