Как только борцы с курением из Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) выпустили свой очередной доклад о необходимости еще более яростной борьбы с табаком, так – по совпадению – появился доклад противоположный. Это по сути политико-философский трактат на тему "что за гадость происходит". Заказала этот материал ведущая британская организация борцов с борцами с курением под названием FOREST.
FOREST переводится как "Организация за свободу и право курить табак", она отмечает 40-летие – как и 40 лет первым табачным запретам в Великобритании.
И вот документ британцев. Автор доклада – Джози Эпплтон, директор клуба "Манифест" и борец за права человека, а еще автор книги под названием "Официоз: подъем государства, сующего нос куда не надо". Доклад в целом о том же.
Для начала: доклад не о курении, а по сути о революции, о социальном перевороте, ползучем, подлом и беспощадном. Курящих в этой ситуации Джози называет "канарейкой в клетке".
Это старый шахтерский термин. Люди, боявшиеся подземного газа (а он по запаху не различается), брали с собой в шахту клетку с канарейкой. И если та вдруг, надышавшись, падала на бок, шахтеры неслись вверх.
То есть мысль Джози в том, что именно курильщики оказались избраны на роль испытуемой модели по случайности – испытания шли на то, сопротивляется ли общество технологиям массового оболванивания и массового подчинения новым хозяевам. Получилось, что общество капитулировало – хотя не без боя, но все-таки капитулировало, не найдя в себе силы сопротивляться новому и неведомому злу.
Что это за зло – разговор долгий. А пока вот вам хорошо забытый факт: в основном бросали курить (речь прежде всего о британцах) не после начала свирепой антитабачной кампании, а до нее. А именно, между серединой 70-х и началом 90-х. Как только пошли запреты, кривая бросающих резко надломилась, а где-то число курильщиков стало снова расти. Это в целом известный факт; но тут повод задуматься.
А вот еще факт, и не один, из серии более чем очевидных. Те же новые хозяева западных обществ (или претенденты на эту роль) вовсе не обязательно любители запретов всего и вся. Посмотрите, что изменилось с 70-х годов, которые избраны точкой отсчета. Стало, наоборот, можно что угодно.
Гомосексуализм – пожалуйста (а раньше за это сажали, вышвыривали из общества). Трансгендерность и смена пола – сколько угодно, причем в некоторых случаях за это готово платить государство. Легализация множества наркотиков, особенно легких, типа марихуаны – шагает если не по планете, то по западным странам. Секс-игрушки уже стоят в витринах (а сигареты там держать нельзя). Садомазохизм стал уважаемой темой кино и литературы. Причем эти перемены – когда все можно – продавливаются тоже насильно.
На этом фоне абсолютно нелогично выглядит ситуация с превращением курения и курильщиков в социальных изгоев. В самом деле, – курильщики представляют собой абсолютно полноценных членов общества. Они отличные родители, прекрасные работники, безвредный никотин помогает им концентрировать внимание и оставаться благосклонно настроенными к окружающим.
И это все видели раньше, видят и теперь. В докладе отмечается важная особенность происходящего: в целом публика абсолютно не поддерживала и даже сейчас не поддерживает антитабачную кампанию. Когда вводились первые запреты, громадное большинство было за то, чтобы всем было хорошо – у курящих свои помещения, у некурящих свои.
И даже сейчас это так – после десятилетий пропаганды, давящей на самое слабое место человека: страх перед болезнями и смертью. Недавно, например, англичане продавили провальную инициативу – обезличенные (и отвратительные на вид) сигаретные пачки. Англичане провели опросы общественного мнения: два к одному! После десятилетий пропаганды люди громадным большинством выступили против страшных пачек.
И что же? А ничего. Пачки ввели. Хотя население не поддерживает.
В этом вся суть и смысл происходящего, объясняет автор. Табак и курение почти случайно были избраны первым полигоном для отработки новых методов обработки мозгов: как навязать обществу то, чего это общество не хочет.
Это революция. Это тихий захват власти совсем новой элитой и оттеснение старой. И эта новая элита – страшные люди.
