Фразу "воспитывать сына надо было лучше" Оксана, имеющая два высших образования, одно из которых педагогическое, слышала бессчетное количество раз — от соседей, врачей "скорой", милиционеров, дальних и близких родственников.
"Мне всем этим людям ответить нечего. Я не считаю, что плохо воспитывала Дениса. С его отцом мы развелись по обоюдному согласию, без истерик и скандалов, когда сыну было 6 лет. Муж признался, что встретил другую, а я, честно говоря, не очень и расстроилась. Во-первых, замуж выходила не по большой любви: просто подвернулся хороший человек, некурящий, непьющий, работящий, я и подумала — чего артачиться? А во-вторых, материально от мужа не зависела, никогда передо мной не стоял вопрос, чем я буду кормить ребенка, если завтра супруг меня бросит. Жили мы тихо, размеренно, но скорее как брат с сестрой, чем как муж с женой. Когда заговорили о разводе, сильнее всех расстроилась моя мама, которая жила с нами. Плакала, уговаривала сохранить брак... Но сохранять-то там было нечего", — рассказывает Оксана Sputnik Кыргызстан.
Сказать, что развод стал тяжелой психологической травмой для ребенка, женщина не может.
Экс-супруг не был просто "воскресным папой": он частенько приезжал к сыну и в будни, брал его на прогулки, в кино, в горы, учил кататься на лыжах.
Когда мальчик подрос, стал забирать его из школы, ходил на родительские собрания, ни разу не пропустил день рождения сына.
Денис хорошо учился, рос дружелюбным и спокойным мальчишкой и даже поладил с новой семьей отца.
Бывший муж внес меня в "черный список", когда просила помощи, — история девушки
"Первый гром грянул, когда Денису исполнилось 14, — его отец умер от сердечного приступа. Незадолго до этого я решила познакомить сына с мужчиной, за которого собиралась замуж. Конечно, Денис тяжело переживал утрату, я это видела, потому решила не добавлять ему переживаний — знакомство отложила. Был конец лета, я взяла отпуск и мы вдвоем поехали на Иссык-Куль на три недели. Это вроде помогло, как мне показалось. Сын, конечно, замкнулся, перестал рассказывать о школьных делах, но я списала все на стресс и подростковый возраст. А когда все же познакомила его с Михаилом, своим мужчиной, Денис вдруг агрессивно заявил: "Нового папашу решила мне подсунуть? Ничего у тебя не получится!". Я опешила — никогда раньше он не разговаривал со мной так", — продолжает Оксана.
Михаил долгое время и так и эдак старался наладить контакт с Денисом — безрезультатно.
И Оксана, по ее выражению, принесла жертву — чтобы окончательно не испортить отношения с сыном, рассталась с Михаилом, потому что сын дороже.
"Я так и не узнала, когда именно Денис начал употреблять наркотики и кто их ему предложил. Школу он окончил неплохо, поступил в университет. А на втором курсе вдруг бросил — "не мое, ошибся в выборе". Я не стала давить на него, решила, что сам разберется. Куда-то ходил, говорил, что на собеседования (якобы хочет работать), но так никуда и не устроился... В какой-то момент у меня стали пропадать деньги из кошелька. Сначала я не обратила на это внимания, поскольку хорошо зарабатывала и исчезновение купюры, например, в 500 сомов, особо не отражалось на бюджете. А потом понеслось — то тысячи недосчитаюсь, то двух, то кольцо золотое найти не могу. Спрашиваю сына — огрызается: сама, мол, потеряла/потратила/кому-то одолжила и не помнишь, а я виноват!" — говорит женщина.
Иногда она находила у сына какие-то таблетки и слышала: "это от головы, не трогай".
Я молила родных мужа сказать правду, они отводили глаза — откровения вдовы
Часто обнаруживала в его комнате пузырьки с глазными каплями, одноразовые пластыри, и опять — "тебе какое дело, мозоль натер" или "чего ты нос суешь куда не просят, глаза у меня болят, за нотником долго сидел". А у самого зрачки узкие, как иголочка...
Настроение Дениса менялось резко, без видимых причин — то подойдет, обнимет, анекдоты один за другим рассказывает и сам смеется, то в ответ на простой вопрос "как дела?" кричит: "Что пристала, нет у меня никаких дел!".
"Бабушку Денис вообще ни во что не ставил — называл исключительно каргой. Она ему пирогов напечет, а он то нос воротит, вообще не притрагивается, то в один присест съедает столько, что троим хватило бы на день — глотал, даже не пережевывая толком! Это сейчас я уже знаю, что если сложить вместе и перепады настроения, и приступы обжорства, и таблетки, и пластыри, и глазные капли — вырисовывается ясная картина. А тогда… Пока я не застала сына "на месте преступления", ни о чем не догадывалась. Бабушка уже вторую неделю на даче жила, а я, как в плохом анекдоте, пришла домой на четыре часа раньше обычного — плохо себя чувствовала. Захожу — на кухне резкий запах уксуса, на столе ложка закопченная, а Денис сидит и вводит себе какую-то темную жидкость из шприца. У меня ноги подкосились, я все поняла", — рассказывает Оксана.
Женщина начала тяжелую борьбу за сына. Платила наркологам, психологам, психотерапевтам, бабкам, магам и колдуньям "в третьем поколении".
Денис неохотно, но поначалу все же ходил на эти приемы-консультации, лежал запертым в больнице. Однако "периоды просветления" были недолгими, он всегда возвращался к наркотикам.
Муж передарил жену брату: что на самом деле происходит в лагерях боевиков
"Я пыталась разобраться в происходящем. Прочитала даже автобиографический роман Берроуза "Джанки. Исповедь неисправимого наркомана", где весь наркоманский быт описан без прикрас: как формируется зависимость, как происходит ломка, на что готовы наркоманы ради дозы. Знаете, после этого я перестала винить себя в произошедшем. В книге есть такие слова: "Один из самых распространенных вопросов: "Почему человек становится наркоманом?". Ответ предельно прост — обычно он не рассчитывает, что станет им. Невозможно однажды встать утром с постели и сразу решить стать наркоманом". Зарекаться от ребенка-наркомана невозможно точно так же, как от сумы, тюрьмы, рака или вообще смерти. Пристраститься к отраве может любой — ребенок положительных во всех отношениях родителей и ребенок алкоголиков, из полной семьи и неполной, из богатой и бедной. Семьи разные, а результат один — на ваших глазах детка превращается в монстра, вурдалака, безжалостное чудовище, манипулятора и шантажиста", — объясняет Оксана.
Денис устроил родным настоящий террор. Он унес из дома два ноутбука, электрическую мясорубку, дорогой кофейный сервиз и много чего еще. Продал даже новое постельное белье и полотенца, лежавшие стопкой в шкафу, даже старенький кнопочный мобильник бабушки.
Во время очередной словесной перепалки мать спросила, где он будет доставать деньги на наркотики, если она и бабушка умрут, ведь он копейки сам не заработал.
Денис закричал: "Тебе денег жалко, да?". Стал демонстративно рвать над кастрюлей с супом двадцатисомовые купюры, перемешал, поднял кастрюлю с плиты и бухнул на стол со словами "вот и жрите свои деньги".
"Очень быстро мы с мамой стали для него злейшими врагами. Следуя советам психолога, я перестала жалеть и покрывать сына. Вот он приходит и говорит, что задолжал кому-то 200 долларов и, если не вернет, его покалечат или убьют, а я отвечаю: ну приведи этого человека, я отдам ему деньги и возьму расписку. Часто угрожал самоубийством — я говорила: пожалуйста, дело твое. И ничего, жил дальше. Мог лежать и как заведенный монотонно биться затылком об пол, повторяя: "Дай денег, дай денег...". Иногда пассивная агрессия сменялась активной. Как-то в такой момент он прижал меня к стене и вырвал из ушей золотые сережки. Бабушкины продал еще раньше — она сама их сняла и отдала. А однажды ко мне пришел сосед и сказал, что я… умерла от сердечного приступа, как и бывший муж! Оказалось, когда я на пару дней улетела в командировку, Денис со слезами на глазах пошел по соседям собирать деньги якобы на мои похороны. Нашлись два человека, которые поверили в этот бред, мне пришлось вернуть им деньги", — говорит женщина.
Я была в отчаянии — честная история о трудной жизни мигрантки в Москве
Пару раз она переживала ломку вместе с сыном — брала больничный и неделю-две сидела с Денисом.
"Это были тяжелейшие дни. Героиновая ломка — одна из самых страшных. Сына словно выкручивало. Озноб, жар, потливость, зрачки широкие... Крутится в постели в поисках удобного положения, не находит его, встает, ходит из угла в угол, снова ложится, потом садится, подтягивает ноги к подбородку, качается вперед-назад. Чихает без остановки. Потом начинаются судороги, открываются рвота, понос. Любые запахи вызывают тошноту… Иногда все стихало на пятые сутки, а иногда растягивалось на 10 дней. К концу ломки он терял в весе 8-10 килограммов. Я снимала происходящее на телефон и, когда Денис приходил в себя, показывала ему, чтобы он мог посмотреть на это со стороны и сделать выводы. Он вроде смотрел, вроде проникался и ужасался: "Мам, да я никогда больше не прикоснусь к наркотикам, клянусь!". Но уже на следующий день выползал "в магазин за молочком" и возвращался "готовенький". Миссия спасения проваливалась раз за разом", — вспоминает Оксана.
Когда в очередной раз по совету психолога женщина сказала сыну, что ему придется забыть, что у него есть мать и квартира, он может делать, что хочет, а она больше не будет жить с ним под одной крышей, кормить и покупать одежду, Денис фыркнул: "Ну и пошла ты!".
Оксана сменила замки в квартире и перестала пускать сына. Он мог не появляться неделями, а когда приходил, тарабанил в дверь часами, так что доставалось и соседям.
Иногда, вернувшись с работы, мать видела его валяющимся у порога в полубессознательном состоянии. Она перешагивала через сына, входила в квартиру и закрывала дверь.
"Вы не представляете, как тяжело мне было. Со стороны это выглядело, наверное, неестественно, неправильно и жестоко. Но таким образом я освобождалась от состояния созависимости — Денис не хотел выздоравливать, а я больше не хотела помогать его болезни, подчинять ей всю свою жизнь. Так продолжалось еще некоторое время. Он то приходил и тарабанил в дверь, то не появлялся неделями, то валялся на пороге. А умер от передозировки в квартире одного из своих "друзей". Когда мне позвонили и сообщили об этом, у меня из глаз хлынули слезы облегчения. Я поняла, что все кончено: могу спокойно ходить на работу выспавшейся, могу возвращаться домой и ничего не бояться, могу обновить мебель в квартире, а не тратить деньги на очередную принудительную "реабилитацию", мне больше не надо вздрагивать от ночных звонков и ходить по психологам. Вы не представляете, какое это счастье... А на похоронах я плакать не смогла — не поверите, слез попросту не было. Наверное, я все их выплакала за пять лет безрезультатной борьбы за сына", — завершает свой рассказ Оксана.
За несколько лет со дня смерти Дениса она ни разу не съездила к нему на могилу.
