Меры, предлагаемые им, повергли в шок либеральное сообщество Европы, которое еще недавно считало молодого французского политика главной своей опорой и надеждой, пишет РИА Новости.
Пожалуй, за последние месяцы Макрон был наиболее буйным из всех мировых лидеров, проявляя невероятную активность на внешней арене. Он произнес одну из самых длинных речей на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, при этом вспомнил о России, о Беларуси, о Ливии, о Ливане, о Мали, о Турции, о Новой Зеландии. Он забыл упомянуть о проблемах одной-единственной страны в мире — Франции. Складывалось впечатление, что столь глобальному мировому игроку просто недосуг заниматься этим регионом планеты.
А проблем-то там накопилось немало. Потому и забавно порой наблюдать, как Макрон выражает солидарность с "мужеством белорусского народа, борющегося за свои права", в то время как французские "Желтые жилеты" готовятся отметить два года своему движению.
Неудивительно, что эту "белорусскую грусть" французского лидера откровенно троллят все вокруг — от президента Беларуси Александра Лукашенко до французской сатирической прессы.
И вот на днях Макрон все-таки внял совету белорусского лидера "заняться внутренними проблемами" и выступил с программной часовой речью по одной из самых животрепещущих проблем Франции, которую сам президент окрестил "геттоизацией" страны. Выступая в городке Ле-Мюро (сравнительно небольшое предместье Парижа), Макрон представил грандиозный план борьбы с сепаратизмом.
В общем-то, проблема сепаратизма всегда существовала во Франции. И идея независимости Корсики никуда не делась, и идея особого самоуправления Бретани периодически возникает в повестке дня. А на минувших выходных от Франции едва не откололась жемчужина ее заморских территорий — Новая Каледония.
Адептам идеи независимости не хватило нескольких процентов до осуществления своей мечты — на референдуме за это проголосовало 46,7%. Причем по сравнению с аналогичным опросом 2018 года сепаратисты нарастили свой результат (тогда он составил 43,3%). И при сохранении таких тенденций не исключено, что на следующем референдуме, запланированном уже через два года, число сторонников независимости Новой Каледонии достигнет заветной отметки в 50%. Так что проблема действительно животрепещущая.
Но не об этом была речь Макрона (насколько длинная, настолько и пламенная) в Ле-Мюро. Говоря о сепаратизме, он даже не упомянул ни разу указанные регионы. Речь шла о проблемах, символом которых этот городок стал ровно 15 лет назад. Напомним: осенью 2005 года по Франции (в первую очередь по предместьям Парижа, ставшими своеобразными анклавами национальных и расовых меньшинств) прокатилась волна беспорядков.
Новый хозяин Трампа нашелся в неожиданном месте
И тогда французское общество "вдруг" открыло для себя проблему наличия этих самых национальных "гетто", о которых раньше не было принято говорить вслух в приличном либеральном обществе.
Практически в каждой европейской стране, долгие годы строившей свою политику на привлечении мигрантов и мультикультурализме, возникли схожие проблемы, когда создававшиеся по единому шаблону прилизанные мигрантские городки вскоре превращались в этнические анклавы — в своеобразные государства в государстве, со своими правилами, порядками, верованиями, традициями, зачастую сильно отличавшимися от общепринятых в стране пребывания.
Но именно во Франции тогда же начали искать рецепты преодоления созданных самой же властью проблем. Пять лет назад тогдашний премьер-министр страны Мануэль Вальс посетил то же Ле-Мюро, обнаружив там "социальный, территориальный и этнический апартеид".
Городок превратили в своеобразную "лабораторию" по обкатке новых схем интеграции мигрантов и их потомков во французское общество. Главной их целью стала секуляризация, интеграция местной мусульманской общины и попытка снизить влияние радикальных имамов, в которых усмотрели чуть ли не главную причину роста исламистских настроений среди местной молодежи.
Собственно, итоги этого социального эксперимента Макрон и решил изложить в представленном плане по обузданию "исламистского сепаратизма".
По мнению президента, идеологи радикальных исламистских течений в этнических анклавах "создают параллельный порядок", постепенно вытравливая традиционные ценности французского общества.
В качестве борьбы с этими "параллельными мирами" Макрон предложил поистине радикальные для современной Европы меры. Например, в анонсированном им законопроекте будет содержаться запрет на домашнее образование. По данным президента, до 50 тысяч детей сейчас учатся вне официальных учебных заведениях и чуть ли не каждую неделю во Франции обнаруживаются "нелегальные школы, которыми зачастую руководят религиозные экстремисты".
Одной из самых радикальных мер, которую предложил Макрон и которую уже в штыки приняли многие мусульмане страны, является требование "освободить ислам Франции от иностранного влияния". Попросту говоря, государство намерено запретить иностранных имамов и даже собирается вмешиваться в процесс обучения французских имамов "в соответствии с ценностями Республики".
Некоторые мусульмане уже назвали это предложение посягательством на секуляризм и подыгрыванием ультраправым. Не мог не вмешаться и еще один мировой лидер, в последнее время конкурирующий с Макроном по масштабу своих глобальных притязаний, — президент Турции Реджеп Эрдоган. Он назвал идею французского коллеги "открытой провокацией" и обвинил того в посягательстве на свободу религий.
"Трамп плюнул в лицо Меркель": зачем канцлер Германии звонила Путину
И уж само собой, полное замешательство радикальные идеи Макрона вызвали в той среде, которая все еще порой надеется сохранить его как знамя европейского либерализма. А как известно, в последние десятилетия в западных СМИ так уж сложилось, что основным водоразделом между "либералом" и "фашистом" является отношение к вопросу миграции и интеграции расовых меньшинств.
Кроме того, завершая свою речь в Ле-Мюро, Макрон совсем уж посягнул на святая святых либерализма, заявив: "Мы не общество индивидов. Мы — нация граждан". В общем-то, это — и постоянный рефрен многочисленных выступлений лидера "Национального объединения" Марин Ле Пен.
Неудивительно, что реакция основных СМИ Европы на речь Макрона выдержана в самых негативных тонах. Его план уже назвали попыткой "стигматизации" и "отчуждения" мусульман Франции. В лучшем случае его называют "щекотливым" и "спорным".
При этом все прекрасно осознают, что данный законопроект, имплементация которого должна начаться к концу следующего года (то есть аккурат под президентские выборы — 2022), — это попытка Макрона лишить своих правых соперников (и в первую очередь ту самую Ле Пен) идеологического фундамента.
Неслучайно он в этом году очень активно перенимает риторику "патриотов". Но по мнению основной либеральной прессы Европы, в своих намерениях переманить часть электората "Национального объединения" президент зашел слишком далеко.
Правда, набрасываясь на "антисепаратистский" законопроект Макрона, его критики не предлагают иных рецептов выхода из всеми признанного кризиса интеграции этнических и религиозных меньшинств в традиционные общества Старой Европы. Проблема наличия расовых "гетто" в крупных городах Германии, Британии, Швеции, Нидерландов, Бельгии проявляются все с новой и новой силой.
Провал политики мультикультурализма на Европейском континенте не признал на данный момент только ленивый. Но ничего взамен этого либеральная идеология пока не предложила. Поэтому ее недавняя икона активно дрейфует в сторону своих идейных оппонентов, и вскоре все тяжелее будет найти отличия между ними.
