Его твиттер-аккаунт с десятками миллионов читателей просто перестал существовать сегодня ночью, пишет РИА Новости.
Но в русскоязычной медиасфере в центре повестки — другая атака на свободу слова, куда более насущная: статус иностранных агентов, который в России перед Новым годом начали присваивать физическим лицам.
Напомним: если отжать эмоциональные вопли, то суть сводится к тому, что граждане, получающие иностранное финансирование и при этом участвующие в создании и распространении материалов организаций, признанных иностранными агентами — сами маркируются как иноагенты.
Если они этого не желают делать — следуют штрафы. Если они согласны это сделать — не следует ничего, кроме ограничений по доступу к гостайне и работе в госструктурах.
Никто не будет хватать иноагентов за волосы и волочить в таком неудобном виде в черный воронок.
Никто не будет бить резиновым шлангом по нежным частям их тел. Никто не будет сажать их в промерзлые вагоны для перевозки крупного рогатого скота и переселять за три тысячи километров в нетопленый барак.
Можно быть иноагентом, оставаясь российским гражданином, попивая смузи у себя в престижном районе г. Москвы и получая финансирование у портала "Что-нибудь. Реалии", находящегося под непосредственным контролем Конгресса США.
То есть не произошло вообще ничего — просто государство решило разобраться с хитрым механизмом, позволяющим местным евангелистам зарубежной идеологической пропаганды делать вид, что они вовсе никакие не агитаторы и не пропагандисты, а просто действуют по убеждениям и получают за это деньги.
Осознаем также машстаб трагедии. По выражению одного из ужасающихся репрессиям - "любой учредитель, участник, член или руководитель НКО-Иностранного Агента должен самомаркироваться соответствующим образом. Сейчас таких НКО - 74. Буде у них хотя бы по 15 человек в среднем - это уже тысяча. Минюст оказал честь пятерым. А у Путина, на кончике пера - тысяча таких".
То есть речь идет о крошечной, в сущности, прослойке российских граждан, которые при размазыванию по населению в целом дадут одну 146-тысячную, или 0,0007%. Население одной высотки.
Но даже если увеличить эту цифру на порядок — получится всего 0,007%. Население нескольких высоток.
При этом, повторюсь, при минимальном законопослушании они не только останутся вполне безнаказаны, но и продолжат заниматься своим приятным и доходным делом. Просто под симпатичным и в чем-то даже престижным шидльдиком иноагентов.
И вот тут начинается самое интересное. Процитируем записи в соцсетях.
Некий лидер движения "Голос" публикует жёлтую звезду из тех, что нашивались евреям в гетто в период немецкого террора 1940-х и добавляет: "Это, возможно, последняя запись без такой маркировки".
Ещё некто меняет себе таки аватарку на желтую звезду с припиской "Теперь ярлыки будут прилеплены и на людей. Вот такая новая реальность".
Ещё некто по имени Маша, пишущая под псевдонимом "Серое фиолетовое", уже упоминает о "желтой звезде иноагента, которой снабдили пять граждан России", как о факте.
Что тут хотелось бы отметить.
Желтую звезду власти немецкого рейха принудительно нашивали на граждан оккупированных стран еврейской национальности. Эти граждане в подавляющем своем большинстве были депортированы в концентрационные лагеря, в которых были зверским образом замучены в количестве нескольких миллионов человек — наряду с гражданами цыганской национальности и многими миллионами русских, белорусов, украинцев и других граждан Советского Союза.
Среди расстрелянных, задушенных газом и погибших от голода носителей желтой звезды было до полутора миллионов несовершеннолетних.
Внимание, вопрос.
Какие имеются моральные основания для того, чтобы приравнивать к этим жертвам самой яркой европейской идеологии XX века сотрудников и партнеров зарубежных правительств, принуждаемых к бесчеловечному декларированию своего источника финансирования?
Обладают ли серо-фиолетовые правозащитники и авторки минимальным правом приравнивать себя к людям, которых пытали, морили голодом и травили газом, жгли в крематориях? К детям, которых расстреливали в песчаных карьерах Украины и Кубани? К детям, которые шли в газовые камеры?
А главное — когда именно у этих людей отлетело минимальное чувство соразмерности?
Когда им пришло в их тупые головы, что их мелкие бюрократические неудобства, связанные с их свободным решением работать на зарубежные правительства, - равны страданиям людей, уничтоженных немецким нацизмом?
И почему эта мысль к ним вообще пришла?
У меня есть версия.
Мы живем в эпоху сетевой гиперинфляции эмоций, образов и самой реальности.
Люди, в жизни не испытывавшие настоящих трудностей, настоящих страданий и настоящего гнета — оказались в ситуации информационного гиперпредложения. За каждую минуту внимания каждого гражданина сегодня конкурируют сотни ресурсов. А значит, для того, чтобы привлечь внимание аудитории, необходимо что-нибудь по-настоящему жесткое, яркое и вообще предельно-максимальное.
И эти люди в силу своих умственных и душевных способностей не придумали ничего лучше, чем сесть своими нежными тушками на могилы миллионов убитых в невообразимо жестоком XX веке и кокетливо заявить "Я/Мы жертвы Холокоста". Так сказать, заселфиться на фоне газовой камеры.
По-хорошему это называется кощунство.
Парадоксально, что в эпоху гиперинфляции реальности меньше всего это понимают люди, объявляющие себя носителями и даже держателями контрольного пакета реалий.
Почему так получается — примерно понятно: эти люди, в сущности, не обладают никакими способностями ни к сопереживанию чужим страданиям, ни даже к осознанию чужих страданий. Они имеют только несгибаемую волю к драматизации собственных переживаний и неудобств.
Поэтому для них любое неудобство Холокост, любой оппонент Гитлер и любое законное требование геноцид.
И поэтому, собственно говоря, этих боевых снежинок никто всерьез не воспринимает — ибо подавляющее большинство наших сограждан помнят настоящее значение слов "война", "геноцид" и "жертвы".
