Парвиз Муллоджанов, политолог, специально для Sputnik Таджикистан
Предстоящий саммит ОДКБ будет проходить на фоне очень непростых и тревожных событий, большинство из которых сегодня возглавляют колонки новостей местных и мировых СМИ. Это геополитическая конфронтация между Россией и Западом по проблемам Украины и Сирии, это и резко осложнившаяся за последний год ситуация в Афганистане, прорыв талибов и других радикальных группировок в северные провинции этой страны.
Это появление и активизация подразделений и союзников ИГ в регионе. Следует также упомянуть последние события в Таджикистане, связанные с уходом группы бывших полевых командиров ОТО в горы и продолжающуюся спецоперацию правительственных сил по их нейтрализации.
Все это существенно осложнило и продолжает осложнять внутриполитическую ситуацию в странах региона — прежние подходы к разрешению проблем региональной безопасности в новых условиях выглядят уже отнюдь не столь эффективными, а на выработку новых решений времени остается все меньше.
Эти события и будут, скорее всего, определять повестку дня саммита.
Россия будет говорить о военно-политической интеграции, и звать Таджикистан в ЕАЭС
Несомненно, что Россия будет говорить о большей военно-политической интеграции и объединении усилий в противостоянии угрозам в области региональной безопасности.
С точки зрения Москвы, сегодняшние непростые вызовы на границах СНГ — будь то на западном или азиатском направлении — обусловлены во многом одними и теми же факторами и, поэтому, должны рассматриваться в едином комплексе.
Соответственно, речь пойдет о как можно более тесном взаимодействии на уровне спецслужб и обмене информации, подведении итогов совместных учений и дальнейшем росте их количества и масштаба.
В то же время, значительная часть вопросов гораздо более широкого спектра будет обсуждаться в кулуарах саммита, в первую очередь, во время запланированных в его рамках серии двухсторонних встреч между главами государств.
Это позволит обсудить круг проблем геополитического и чисто экономического характера, не вошедших в официальную повестку дня. Сюда входят вопросы, связанные с развитием ШОС, углубления экономического сотрудничества, проблемы дальнейшего расширения Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Для Таджикистана последний вопрос особенно важен, так как страна фактически стоит на пороге принятия решения о вступлении в эту организацию. Скорее всего, наиболее важные и стратегические решения будут приняты именно во время и после таких "тет-а-тет встреч".
В этой связи перед российским президентом стоит непростая задача, так как ему придется убедить своих коллег (в частности Эмомали Рахмона) в том, что дальнейшее расширение интеграции, укрепление ЕАЭС окажет только позитивное влияние на местные экономики, а падение рубля и цен на нефть носит временный характер.
ОДКБ на фоне реальных угроз
Одним из основных вопросов, который неизбежно встанет перед главами государств во время предстоящего саммита, является правильная и адекватная оценка степени угроз и вызовов в сфере безопасности.
Действительно, насколько сегодняшние опасения и озабоченность относительно ситуации в Афганистане адекватны реальному положению дел?
Проблема заключается в том, что мы все еще слишком мало знаем о том, что реально происходит в Северном Афганистане. Доступная информация о потенциале и возможностях талибов и их союзников остается также крайне противоречивой.
Так, если в постсовестких и ряде западных СМИ говорится о концентрации более чем 8 тысяч боевиков в приграничных районах Афганистана, то официальные и неофициальные афганские источники приводят гораздо более скромные цифры.
Общая картина выглядит столь же неоднозначно — если, по одним источникам, талибы уже контролируют целые уезды, то по другим речь идет только об отдельных вылазках и нападениях, пусть даже успешных, но не выходящих за рамки традиционной партизанской войны.
Столь же противоречивы и данные о составе радикальных группировок и взаимоотношениях между ними — в частности, насколько можно доверять информации о расколе в рядах талибов и ИДУ, а также какова реальная численность сторонников ИГ среди них?
Однако, в любом случае, на сегодняшний день уже имеющийся объем информации позволяет сделать следующие основные выводы:
Во-первых, можно с уверенностью говорить о достаточно существенном изменении военно-политической ситуации в Северном Афганистане.
За последний год радикальные фундаменталистские группировки резко активизировались и действительно предпринимают отчаянные попытки закрепиться в районах Северного Афганистана. Их основу составляют боевики среднеазиатского происхождения, входящие в состав движения талибов, недавно вытесненные из Вазиристана (Северный Пакистан). Основная их часть относится к ИДУ и некоторым более мелким группировкам, таких как таджикский "Ансорулло".
Судя по всему, в этом году несколько группировок действительно принесли "баят" (клятву) ИГ, что вызвало серьезный раскол в рядах боевиков; в то же время, принимая во внимание историю подобных разногласий в Сирии и Ираке, можно предположить, что это вряд ли приведет к сколько-нибудь существенному спаду в их активности.
Игра в "поддавки" и внутри афганские "разборки"
Во-вторых, можно также утверждать, что боевики сумели добиться значительных успехов в ряде уездов афганского Бадахшана и других северных провинций, хотя говорить об их окончательном закреплении в этих районах еще слишком рано.
На этом фоне очень странно выглядит достаточно вялая реакция афганского правительства — много слов и заявлений, в то время как масштаб и результаты контртеррористических операций остаются более чем скромными. Создается впечатление, что официальный Кабул играет в "поддавки" с новой угрозой, не давая ей окончательно разрастись, и в тоже время, не предпринимая реальных шагов по ее окончательной нейтрализации.
Трудно сказать, чем объясняется столь низкая эффективность афганских сил безопасности. Конечно, данный феномен можно объяснить и общим стратегическим просчетом сил НАТО, во многом повторивших в Афганистане свои ошибки прошлой иракской компании.
За все годы деятельности Коалиции в Афганистане, американцы и их союзники так и не озаботились созданием по-настоящему сильной афганской армии, которой придавались в основном чисто полицейские функции.
В результате, ни с точки зрения наличия тяжелого вооружения, ни применения соответствующей стратегии и тактики, афганская армия зачастую оказывается неспособной к проведению самостоятельных масштабных военных операций.
С другой стороны, успехи экстремистов можно объяснить также и внутри афганскими "разборками", в первую очередь, обострившейся в последнее время подковерной борьбой в центральном правительстве между пуштунским большинством и остатками Северного Альянса.
Действительно, укрепление позиций талибов и их союзников в районах Афганистана, которые исторически считались основным оплотом Северного Альянса, значительно снижает шансы его нынешних лидеров в борьбе за власть и влияние в целом в стране. Успехи талибов также серьезно подрывают позиции местных полевых командиров и лидеров, увеличивая их зависимость от центрального правительства.
Таджикистану грозит опасность изнутри, а не снаружи
В-третьих, даже если признать за истину максимальные оценки численности формирований Талибан и ИГ в приграничных районах, то и тогда их возможности по дестабилизации всего региона остаются достаточно скромными.
Действительно, ни восьми, ни десяти тысяч талибов не достаточно для взятия под контроль даже севера Афганистана, где большинство населения все еще относится к ним с недоверием или враждебно.
Но даже если это и произойдет, вряд ли Талибан и другие экстремистские группировки предпримут попытку масштабного наступления на границу стран СНГ. Скорее всего, речь пойдет лишь о создании сети постоянных баз и тренировочных лагерей вдоль границы и постепенной инфильтрации боевиков через пограничные посты.
Кроме того, вдоль значительной, наиболее сложной по рельефу части таджикско-афганской границы, по обе стороны приграничной реки Пяндж, проживают бадахшанские исмаилиты, взаимоотношения которых с Талибан и другими джихадистскими организациями являются традиционно крайне напряженными.
Не следует также забывать и о дислоцированной в Таджикистане российской военной базе, подразделений которой, даже без задействования сил ОДКБ, вполне достаточно для эффективной поддержки таджикской армии в ликвидации любого масштабного прорыва боевиков.
В этих условиях, на мой взгляд, долговременная стратегия джихадистских организаций будет заключаться в подрыве стабильности среднеазиатских государств изнутри, тогда как пограничное направление будет носить второстепенный характер.
Конечно, попытки добиться свободного доступа к границе и наладить постоянную инфильтрацию боевиков будут продолжаться; однако, руководство экстремистских организаций хорошо понимает, что сколько-нибудь серьезный прорыв через нее станет возможным только в условиях разрушения внутриполитической стабильности в одной или нескольких среднеазиатских стран.
Стратегия адекватного ответа
Соответственно, уже совсем скоро государства-члены ОДКБ должны противопоставить планам экстремистов свою стратегию, которая была бы эффективной и в полной мере отвечала возникающим вызовам.
Действующая на настоящий момент стратегия включает в себя в основном традиционные подходы, такие как укрепление границы, создание совместных сил быстрого реагирования, повышение боеготовности частей спецназа, проведение совместных учений и отработка взаимодействия и сотрудничества между соответствующими структурами в рамках ОДКБ.
Несомненно, что на предстоящем саммите движение в этом "традиционном" направлении будет продолжено. Однако появление и развитие феномена ИГ говорит о том, что традиционных подходов и методов противодействия экстремизму будет уже явно недостаточно.
Крайне успешный опыт ИГ по развертыванию эффективной пропаганды и идеологической борьбы уже достаточно скоро будет взят на вооружение другими джихадистскими организациями на территории постсоветских государств. Именно сфера идеологии и пропаганды станет в будущем основной ареной противостояния с современными джихадистами.
Кроме того, успешный опыт ИГ в той же мере включает в себя и методологию изощренного террора — против инакомыслящих, против умеренных мусульман; покушения на представителей интеллигенции и просто несогласных.
Нет сомнения, что стратегия террора также будет на вооружении и у среднеазиатских последователей ИГ.
Предстоящее закрытие Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), пока еще единственной легальной исламской партии в пределах СНГ, является особенно "дорогим" и долгожданным подарком для джихадистов, которые быстро попытаются заполнить возникающий вакуум.
Закрытие партии фактически подтвердит идеологический тезис ИГ о невозможности сотрудничества и диалога между политическим Исламом и светским государством — и сегодня нет сомнения, что джихадистские проповедники в полной мере будут использовать в своей пропаганде пример ПИВТ.
Следует также отметить, что пропаганда ИГ особенно успешно использует социальные вопросы и проблемы, такие как отсутствие социальных лифтов для молодежи, рост социального неравенства, местничество, коррупция и т.д., что особенно актуально в регионе в свете углубляющегося экономического кризиса.
В этой связи, государства-члены ОДКБ должны будут пересмотреть свои подходы и концепцию противодействия терроризму и экстремизму, сделав особый акцент на отработку мер по проведению идеологической борьбы и эффективной контрпропаганды.
Новые вызовы и угрозы потребуют новых подходов, и чем скорее они будут выработаны и применены, тем более ощутимее будет конечный результат.
