Это вряд ли удивит хоть кого-то в наши дни повсеместного и активного пользования Всемирной паутиной, но подтверждает продолжающуюся сложную и местами откровенно мучительную трансформацию отношения общества и государства к одному из базовых понятий демократии — свободе слова, пишет РИА Новости.
Причем речь идет о всем развитом мире — мы тут находимся в рамках общего глобального тренда.
Россия в последние десятилетия заметно отставала от Запада в восприятии демократии, прав и свобод человека, что частенько оборачивалось незамутненной наивностью отечественного общества.
Но сейчас мы уверенно сокращаем разрыв, а по многим актуальным вопросам идем в ногу с самыми прогрессивными установками. Что, кстати, не сильно радует наших западных партнеров, но это тема для отдельного разговора.
Суть в том, что современный мир с его новыми вызовами заставляет пересматривать самые основы свободы слова, все дальше отходя от тех представлений, что нам достались от классического либерализма, и все больше возвращаясь к куда более суровым временам.
Элегантный принцип наказуемости не слов, а исключительно деяний лежит в основе того, что мы называем западной демократией. Исключения, конечно, бывали.
Например, запрет на нацистскую идеологию во многих европейских странах после Второй мировой, поскольку Третий рейх наглядно продемонстрировал, как сильно может влиять на реальность эффективная человеконенавистническая пропаганда.
Даже Штаты, способные служить наиболее рафинированным примером воплощения в жизнь позиции о ненаказуемости высказываний, весьма бодро и вполне официально боролись с коммунистической идеологией у себя.
Но в целом весь предыдущий век данный подход западные государства реализовывали достаточно последовательно. Вот только выяснилось, что во времена всеобщей интернетизации слова обладают куда большими, чем раньше, возможностями менять мир, причем далеко не всегда в лучшую сторону.
Терроризм из отдаленной и невнятной опасности за последнюю пару десятилетий превратился в привычный риск для любого человека. В этих условиях экстремистские проповедники, рекрутирующие новых последователей, вполне справедливо воспринимаются едва ли не как большая угроза, нежели конкретный исполнитель конкретного теракта.
Однако террором дело не исчерпывается. Среднестатистический гражданин безо всякой подсказки вспомнит ряд самых разных событий последнего времени, вызвавших у него волну мороза по коже и непосредственно связанных с общением, заявлениями и призывами в интернете.
Специфически американский феномен стрелков, устраивающих бойни в общественных местах, расползается по миру. Россия тоже не осталась в стороне. В зоне повышенного риска, разумеется, юное поколение, особенно уязвимое для манипуляций.
Мы уже получили собственный массовый расстрел в учебном заведении. То, что еще несколько лет назад было из ряда вон выходящим и маловероятным ужасом, на глазах превращается в постоянный риск, который надо учитывать.
Правоохранительные органы фиксируют и прямо сообщают, что имеет место "культ стрелков", в который активно вовлекаются новые участники, а интернет предоставляет широчайшие возможности для такой подрывной работы.
Далее: полтора года назад страну потрясла трагедия "Зимней вишни". За ней последовала отвратительная кампания лживых слухов и раскачивания ситуации под лозунгом "власти скрывают".
Безусловно, подобное случается при любых чрезвычайных ситуациях, но Сеть продемонстрировала на порядок более масштабные возможности в этой сфере по сравнению с привычной болтовней на лавочке.
Однако та же жизнь доказала, что люди начинают проявлять куда больше гражданской ответственности, когда осознают, что за свои слова и впрямь придется отвечать.
Несколько лет назад в России пришлось посадить нескольких администраторов так называемых групп смерти — чтобы остальные закомплексованные уроды осознали: самоутверждение за счет детей обойдется им слишком дорого.
По-своему жаль, что очень красивая в своем замысле идея ненаказуемости высказываний оказалась нежизнеспособна, во всяком случае — в современном мире. С другой стороны, это только подтверждает старое наблюдение, что слово может обладать большей силой и нести большую опасность, чем реальное оружие.
В результате вполне закономерно, что недавние истории про "пять лет за твит" или "пожизненное за сообщения в Telegram" превратились в общественном восприятии из вопиющего нарушения демократических норм и базовых прав человека в адекватную реакцию системы на серьезную общественную угрозу.
