ДУШАНБЕ, 16 ноя - Sputnik, Рубен Гарсия. О грандиозных достижениях Александра Македонского, на Востоке известного как Искандер, знает каждый. Если не из учебников истории, то уж из голливудских фильмов – наверняка.
И неудивительно: к 33 годам поставить на колени большую часть обитаемой Европы, Ближнего Востока и Азии не удавалось никому ни до, ни после. Все будущие завоеватели тайно или явно очень хотели походить на знаменитого македонца, но получалось все равно как-то блекло. Либо масштаб военных действий был не тот, либо фигура полководца не столь эпична.
Дело в том, что секрет исторического бессмертия Искандера и шедших с ним эллинов – в культурных, а не в военных достижениях. Земли Азии покорилась не только мечу солдата, но и резцу скульптора.
Так появился удивительный феномен греко-буддизма, на 500 лет остававшегося главной религией на пространствах от Амударьи до Ганга.
И если здесь осколки державы Македонского пережили своего создателя менее чем на два века, то принесенное греками искусство навсегда стало неотъемлемой частью искусства восточного.
Из Центральной Азии в гости к слонам
Завоевание региона в 329 году д.н.э. начиналось как триумфальное шествие по землям варваров. Неудивительно, ведь македонские фаланги только что в чистую разгромили Персидскую империю – самую мощную державу известного грекам мира. Чего уж там какие-то разрозненные кочевые племена.
Но азиатский поход Македонского длился дольше и обошелся дороже, чем покорение необъятной империи персов. Здесь, у реки Зеравшан, где-то на территории современных Таджикистана и Узбекистана, доселе непобедимый Александр потерпел единственное за всю жизнь поражение и здесь же его солдаты впервые столкнулись с ужасами партизанской войны.
Ценой больших потерь Александр завоевал Центральную Азию и двинул войска через афганские горы прямиком в Индию.
Там их ждал "теплый прием" воинственного царя Пора, партизанщина в малярийных джунглях и встреча с чудовищами из мифов - слонами, настоящими фантастическими тварями по меркам греков. Дойдя до Ганга, армия сказала Александру: "Хватит". Наступление на восток завершилось, и эллины стали осваивать захваченные территории.
До этого продвигаясь вглубь неизвестных территорий, греки нуждались в надежных тылах, а потому основывали новые селения, названные Александриями, – в честь своего полководца. Так появился таджикский Худжанд (Александрия Эсхата), афганские Герат и Кандагар, пакистанские Джалалпур и Джелам и еще десяток азиатских городов. К слову, Амритсар, священный город индийских сикхов, появился на месте Александрии Гифасиской.
Военные укрепления по мере прибытия колонистов превращались в многолюдные города. За военными шли крестьяне и купцы, за купцами – ремесленники и люди искусства. Начался культурный обмен между завоевателями и покоренным населением.
И тут греки с удивлением узнали о странной новой вере, где аскеза и холодное бесстрастие главного пророка Будды Гаутамы так резко контрастировали с разнузданностью и пылкостью эллинских богов.
Встреча двух монахов
Учение скептических йогов
Первым человеком, решившим познакомиться поближе с восточными учениями, был сам Македонский. Воспитанный знаменитым Аристотелем, он хотел, чтобы его видели не жестоким полководцем, но великим мудрым правителем, а потому очень заботился о культурной составляющей своих завоеваний. И вел с собой не только армию пеших и конных, но и небольшую группу выдающихся художников, поэтов и главное - философов.
Узнав о существовании в Индии неких "нагих мудрецов" - гимнософистов (по-видимому, близких к йогам), он непременно захотел с ними встретиться. Неизвестно, что обсуждали Александр и ученые мужи. В истории остались лишь упоминания о 10 риторических загадках, да пара анекдотичных баек. К примеру, мудрецы, узнав о грандиозных воинских успехах Македонского, вопрошали: "Неужели он не мог добраться до нас без таких хлопот?"
Точно известно другое – греческие умы восприняли восточные учения на свой манер и понесли их обратно в Грецию.
Завоевав в 326 году до н.э. город Таксилу – важный буддийский центр, Македонский предоставил возможность местным и греческими философам полтора года обмениваться идеями и вести диспуты. И эти 18 месяцев произвели неизгладимое впечатление на Пиррона, основателя течения скептицизма.
Неприятие земных страстей, да и вообще сомнение в изменчивых ценностях жизни сильно поразили Пиррона, сделавшего сомнение ключевым принципом своей философии. Да, в Греции в это время жил Диоген, но его отказ от мирского был своего рода политическим манифестом. И уж точно скандальный эпатаж жителя бочки имел мало общего с самосозерцанием индийских гуру.
При этом последователи Диогена оказались вполне восприимчивы к постулатам отрешенности и бесстрастие, умело сочетая в своих речах родное эллинское и новое буддийское. Так, один из спутников Александра, историк и писатель Онесикрит после азиатского похода выражался вполне на манер Гаутамы.
"Ничто из происходящего с человеком нельзя назвать ни хорошим, ни плохим, все эти мнения всего лишь фантазии, - вещал историк, - Освободить разум и от горя и от удовольствия — вот лучшая философия".
Пиррон, Онесикрит и ряд других мыслителей вернулись в Грецию, буквально огорошив современников новыми истинами. И ученые люди сами устремились на Восток.
Причем для знакомства им не надо было ехать именно в Индию, так как Центральная Азия к IV веку до н.э. тоже была важным центром буддизма. Так, одно из древнеиндийских преданий гласит, что два торговца родом из Бактрии (историческая область на территории современных Таджикистана, Узбекистана и Афганистана) долгое время были учениками Будды, обрели истину и, вернувшись домой, построили храм в честь своего учителя.
К сожалению, сегодня сохранилось не так много свидетельств той эпохи. Самые знаменитые - это Бамианские статуи, безжалостно уничтоженные талибами в 2001 году, и скульптура "Будда в нирване", хранящаяся в Национальном музее древностей Душанбе.
Будда встречает Геракла
И если буддисты подарили грекам духовное, то греки буддистам - материальное. А точнее, первое в мире изображение Будды. До прихода Македонского буддисты никогда не персонифицировали своего учителя. Вместо него изображали некий значимый символ. Пустой трон как знак отрешения от власти, круг с восемью спицами – как аллегорию поворота колеса истины, или дерево, то самое, под которым Будда достиг просветления.
Практичных эллинов такой подход, по-видимому, не устроил, и они решили в очередной раз показать величие своего искусства, впервые создав статуи Будды в человеческом образе.
Статуя Будды в греческом облачении
Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на ранние скульптуры. Гаутама там одет в греческую тогу, стоит в характерной позе - контрапосте, с лицом средиземноморского типа и курчавыми волосами, не свойственными жителям региона.
Первые изваяния стали каноном на тысячелетия, хотя со временем исконно греческое заменялось традиционно восточным.
И если про скульптуры Будды расскажут во многих музеях искусства, то заимствование греческих богов почему-то до сих пор остается малоизвестным фактом. Жителям древней Индии как-то приглянулись мускулистые мужчины из эллинских мифов. Их сомнительную биографию, полную супружеских измен, страстей, убийств и даже каннибализма, они брать не стали, а вот изображения и функции с удовольствием добавили к своему пантеону.
Так, Геракл и Зевс на пару превратились в Ваджрапани - могущественного защитника Будды. На каменных барельефах рядом с Гаутамой он и 500 лет спустя после греческого завоевания изображался вполне европейцем. А буддийские монументы в тот период начинают подпирать очень узнаваемые атланты.
Гаутама Будда и его защитник Ваджрапани
Причем Центральной Азией и Индостаном дело не ограничилось. Эллинские боги через несколько столетий благополучно мигрировали в Китай, а оттуда – в Японию.
Хрестоматийные примеры – это упомянутый Ваджрапани и греческий Борей, повелитель северного ветра. У японцев Борей сменил имя на Фудзин, сохранив свою божественную функцию владыки ветра, а заодно и аксессуар в виде развевающегося за спиной куска ткани.
Стоит отметить, что культурное влияние - это, как правило, движение в обе стороны. Греко-буддизм не стал исключением, и традиционные восточные статуэтки нередко оказывались на Западе. Так, при раскопках в Помпеях была обнаружена прекрасная находка: так называемая "Помпейская Лакшми", индийская фигурка из слоновой кости, изображающая богиню плодородия, красоты и богатства.
Помпейская Лакшми
Большое наследие греко-буддизма
Уже в 322 году до н. э. север Индии отвоевал царь Чандрагупта, основатель могущественной династии Маурьев. Изгнав войска греко-македонцев, он при этом не спешил избавиться от эллинской культуры, хотя казалось, она не могла прижиться за столь короткий срок.
Часть документации и международная переписка велись на греческом, ученые из Эллады всегда были желанными гостями при дворе Маурьев. Самый знаменитый правитель династии, внук Чандрагупты король Ашока, оставил после себя множество эдиктов, дублирующихся на греческом языке. Ашока принял буддизм, причем в знакомом ему обличие, что способствовало распространению греко-буддийской культуры в регионе.
В это же время на западе индийской державы образовалось Греко-бактрийское царство, где сравнительно мирно уживались буддисты, зороастрийцы и греки.
На смену ему пришла могучая и малоизученная Кушанская империя, где греко-буддизм был главной идеологией государства.
Тогда же и началось разделение буддизма на два основных направления - махаяну и хинаяну. Махаяна испытала на себе некоторое влияние греческой культуры и отличалась большей демократичностью.
Последователи именно этой школы, в том числе потомки греческих колонистов, стремились широко проповедовать учение Будды. Есть бездоказательная, но очень занятная версия о том, что и Бодхидхарма, основатель дзэн-буддизма был этническим греком. Аргумент прост - Бодхидхарма впервые появился в Китае, приплыв из Индии, китайские авторы называли его в шутку "бородатым варваром", а в иконографической традиции выглядит очень уж не по-азиатски, даже на поздних изображениях.
Бодхидхарма, японский рисунок
Упадок греко-буддизма начинается в IV веке. В Индии последователей учения Гаутамы жестоко преследовали брахманы, видя в них угрозу своему социальному положению. А на западе Кушанская империя уступает Сасанидскому Ирану часть территорий, где вместо буддийских храмов персы возводят зороастрийские святилища.
Пройдут три столетия, огнепоклонников и редкие общины буддистов на территории Центральной Азии окончательно вытеснят яростные проповедники новой веры – ислама. Буддийское наследие будет предано забвению.
Греко-буддизм был совершенно уникальным религиозным явлением в жизни Центральной Азии и Индостана. Очень плотское, осязаемое язычество бесконфликтно смешалось с бестелесной аскезой духа, породив целый пласт культуры и став примером удивительной мощи искусства.
В III веке н.э. рядовой скульптор в Индии или художник где-нибудь в Согдиане могли вообще не знать о роли Македонского в истории региона, а то и вовсе считали его не более чем мифическим героем. Но продолжали изображать Будду в эллинской тоге, стоящим в контрапосте.
И хотя эпоха умерла, она успела дать жизнь совершенно новому виду искусства, попутно оказав сильное влияние на классическую античную философию. Колесо истины дало новый оборот – что ж, очень в духе греко-буддизма.