Если бы не коронавирус и сопутствующее ему рекордное падение мировых финансовых рынков, то главной новостью этих выходных стало бы сообщение о том, что Турция "открыла кран с беженцами" на границе с Европой в надежде надавить на Германию и Евросоюз в целом в контексте сирийского кризиса.
The New York Times сообщает: "Президент Турции набросился на лидеров Евросоюза за то, что они не помогли Турции справиться с растущим кризисом в северной Сирии".
Перспектива для мигрантов: таджикских граждан ждут на работу в Польше и Турции
Это означает, что на игровой стол большой геополитики Анкара положила свой главный козырь — повторение "кризиса беженцев", который едва не стоил политической карьеры Ангеле Меркель и создал условия для взрывного роста популярности антисистемных партий в Евросоюзе и особенно в Германии.
Логику турецкой стороны при большом желании понять можно: именно перезапуск проблемы беженцев внутри Европы, а не на ее границах мог бы принудить Берлин, Париж или Брюссель принять какие-то меры. Однако создается ощущение, что эта геополитическая комбинация вряд ли принесет желаемые плоды.
Первые мигранты возвращены из Греции в Турцию в рамках соглашения с ЕС
Начнем с того, что если бы Анкара (как обычно) требовала от Евросоюза денег, то определенные шансы на успех у нее наличествовали, даже если бы речь шла о довольно серьезных суммах. Однако, как справедливо отмечает тот же New York Times, сейчас ситуация совсем другая: "Комментарии г-на Эрдогана прозвучали после того, как Турция понесла тяжелые потери от авиаударов России или Сирии в северо-западной Сирии в четверг, и Турция добивается американской и европейской поддержки своих сирийских операций".
Вот с вопросом "поддержки сирийских операций" все будет намного сложнее, особенно когда речь идет именно об участии Евросоюза в сирийском кризисе. Посмотрим на ситуацию прагматично: какие варианты "поддержки сирийской операции" турецких сил можно рассматривать со стороны Еврокомиссии или даже отдельных стран — членов Евросоюза?
Вряд ли можно серьезно рассматривать вариант прямого участия вооруженных сил стран Евросоюза в операциях против войск Сирийской Арабской Республики или против ВКС России. Для немецкого или французского политика предложения такого рода были бы политическим самоубийством, не говоря уже о том, что на общеевропейском уровне у Турции достаточно исторически непримиримых врагов, которые просто заблокируют это решение.
О логистических проблемах и геополитических рисках такого решения нечего и говорить, то есть за исключением ситуации какого-то коллективного, тотального и безоговорочного помешательства вариант "подставить Турции стальное плечо Бундесвера" можно рассматривать как оскорбительно маловероятный.
Можно рассмотреть гипотетический сюжет, при котором Евросоюз, напуганный ордой беженцев на своих границах и повторением "кризиса мигрантов" 2015 года, решит воздействовать на Россию с помощью экономических методов, например, санкций. Но это тоже сценарий, не укладывающийся в (сравнительно недавний) исторический опыт и геополитическую логику Парижа и Берлина.
Все санкции, которые Евросоюз мог ввести против России, не нанеся себе серьезнейшего экономического ущерба, уже введены. Все, что сверху, — это меры, которые если и будут приняты, то явно только в самых исключительных случаях, и "защита интересов Турции в Сирии" — это вряд ли то, ради чего Берлин или Париж пойдут на столь болезненные для себя шаги.
Перспектива объяснять избирателям, что у них выросли цены на газ и бензин из-за того, что нужно было защищать интересы Турции против России, и для того, чтобы в Париже и Берлине не появился лишний миллион беженцев, вряд ли вызовет восторг у немецкого или французского политического истеблишмента.
Особенно с учетом того, что избиратель может задать неприятный ответный вопрос: а почему бы не закрыть границы от беженцев? И после неполучения внятного ответа этот избиратель вполне может отправиться голосовать за тех самых антисистемных радикалов, которых так боятся Меркель и Макрон.
Вишенка на торте: благодаря откровенности французского президента мы недавно узнали о важном культурологическом открытии европейских экспертов: они пришли к выводу, что санкции никак не влияют на поведение России.
Макрон, напомним, так и заявил на недавней конференции в Мюнхене: "У нас накопились замороженные конфликты, система недоверия, конфликты в области кибербезопасности, санкции, которые абсолютно ничего не изменили в России. Я не предлагаю их снять, я только констатирую. Наши санкции и контрсанкции стоят нам, европейцам, так же дорого, как и России, — а результат не является слишком позитивным".
Пока ситуация складывается следующим образом: Болгария и Греция укрепляют границы, а в колонны беженцев полиция уже бросает дымовые гранаты. The Guardian сообщает о позиции Брюсселя: "Европейский союз предупредил президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, что он ожидает от Анкары выполнения соглашения на сумму шесть миллиардов евро, чтобы остановить миграцию в государства-члены Евросоюза.
В соответствии с соглашением 2016 года Турция согласилась остановить поток людей в ЕС в обмен на денежные средства. В настоящее время в Турции проживает около 3,6 миллиона беженцев из Сирии. В Брюсселе были встревожены, поскольку турецкие государственные информационные агентства передали кадры сотен беженцев и мигрантов, направляющихся к сухопутным и морским границам с Грецией".
"Кинуть" Брюссель на деньги — идея смелая и даже в некотором роде оригинальная, но вряд ли она будет сопровождаться позитивными последствиями.
Неизбежно возникает вопрос: нет ли в сложившейся ситуации расчета на то, что "гуманитарный кризис в Евросоюзе" как-то простимулирует прямое вмешательство США в сирийский конфликт. Если Штаты и будут как-то вмешиваться, то явно не из-за беженцев. И даже более того: кадры миллионов "сирийских нелегалов", штурмующих греческие и болгарские блокпосты, — это прекрасная реклама главного проекта Дональда Трампа — "стены на границе с Мексикой".
И если смотреть на вещи цинично (а президенту Соединенных Штатов вряд ли свойственен идеализм), то чем больше и дольше американское телевидение будет рассказывать избирателям об ужасах миграционного кризиса в Евросоюзе, тем выше будет рейтинг действующего американского президента.
Чем конкретно закончится кризис в Сирии, сейчас предсказать сложно: еще предстоят сложные переговоры по линии Анкара — Москва и, возможно, очередной поиск временного компромисса. Однако в любом случае не стоит переоценивать козыри, уже выложенные на стол. На данный момент они вряд ли смогут изменить ход партии.