Взмах руки на обочине дороги — и вот уже пара Daewoo Tico стоит у твоих ног. Городом непуганых Tico называли Ташкент в начале двухтысячных. Этот недорогой малолитражный автомобиль производили в Узбекистане до 2004 года. Не сказать, что местные "корейца" любили, но с удовольствием его покупали.
"На безрыбье и Tico рыба, не "Жигули" — да и ладно", — как бы оправдываясь, говорили водители.
Мне срочно нужно добраться до Бишкека. Конечно, мир не перевернется, если я не проеду эти несколько сотен километров. Но в кармане лежит видеокассета с важной информацией, и ее ждут коллеги в столице Кыргызстана. Пикантность ситуации в том, что ехать из Узбекистана в Кыргызстан надо через Казахстан, а в постсоветский период эти страны долго самоутверждались тем, что не пускали на свою территорию машины соседей.
— На границу отвезешь? В Бишкек надо, — спрашиваю у тико-владельца через открытое окно.
— Садись, но, наверное, таможня ночью на замке.
Сажусь. Перешагиваешь порог, и ты уже в кресле, если, конечно, удается с первого раза правильно нагнуться. В целом не так уж и плохо, места для ног много. Но при этом остается ощущение, что любые кочки создают угрозу безопасности не только днищу автомобиля, но и лично тебе. Может быть, поэтому Тico больше не выпускают.
Мгновенно оказываемся на окраине Ташкента, до границы совсем недалеко.
— Наши не пускают казахские и кыргызские машины, казахи не пускают узбекские, дорога открыта только для китайцев и россиян, — эмоционально рассказывает таксист.
— Буду переходить границу пешком, — говорю я, — со стороны Казахстана должны стоять машины, они подхватят.
На пограничном переходе холодно и безлюдно. Узбекские таможенник и пограничник внимательно разглядывают мой паспорт, потом пересчитывают купюры. Таможенник, видимо, сводит баланс между декларацией, заполненной на въезде, и содержимым кошелька на выезде. Делает недовольное лицо.
— Мало совсем потратил, мог бы и больше.
— Мог бы, да гостил у вас недолго.
— Давай блокнот твой посмотрим, что за записи, это чьи имена?— таможенник разглядывает неровные строчки: цифры, буквы, адреса и телефоны.
— Из "Исламского движения Узбекистана" или "Хизб ут-Тахрир" (террористические организации запрещенные в России) никого не знаешь?
— Нет, не знаю, — говорю, а что врать, правда ведь не знаю.
— Ну иди, счастливого пути, — отпускает меня восвояси узбекская земля голосом человека в зеленой фуражке.
Казахский Досым
"Давай, давай, брат, садить, поехали со мной, машина новая", — наперебой зазывают казахстанские таксисты.
На стоянке четыре машины: одна "убитая" Волга и видавшие виды "Жигули". А мне предстоит проехать еще 600 километров: Чимкент, Тараз, пару горных перевалов южного Казахстана — и все это ночью. Выбираю самый свежий на вид автомобиль — это "пятера". Ее хозяином оказался молодой парень по имени Досым, что на русский язык переводится, как "друг".
— Машина доедет до Бишкека? В каком она состоянии?
— В отличном состоянии, как новая, свеженькая совсем, редко таксую, — отрапортовал Досым.
— Ну, поехали тогда.
Ночи на юге Казахстана стали холодными, после того как в горах выпал снег. На перевалах может быть гололед, но это ничего — машина вроде нормальная, водитель в себе уверен, на границе с Кыргызстаном только проверка документов. Думая об этом и раскачиваясь на горной дороге, я задремал.
Проснулся ровно через час от того, что стало подозрительно тихо. Что происходит? Осмотрелся. Машина стоит на обочине, голова водителя на руле, двигатель заглушен, фары выключены.
— Досым, ты чего это, заснул?
— Да. И дальше не поеду, не могу, устал.
Мой приезд в столицу Кыргызстана и выполнение задания вдруг оказались под большим вопросом.
— Как же ты таксуешь, если так быстро устаешь за рулем?— спрашиваю водителя.
— Брат, прости, вторую ночь не сплю. Вчера таксовал, сегодня таксую, дома жена, ребенок маленький, деньги нужны. Прости, брат.
— Ладно, иди спать на заднее сидение, дальше сам поведу, — сказал я и подумал, что все же молодец Досым, остановился и честно признался, что больше не может крутить баранку. Лучше опоздать в Бишкек, чем оказаться под Камазом.
"Жигули" казахстанского таксиста оказались изрядно поюзанными. Я понял, почему в машине так хочется спать: на каждой кочке кузов раскачивался, как корабль по волнам, амортизаторы были полностью "убитыми". Приходилось вращать руль в разные стороны, чтобы удерживать машину на дороге. При этом педали люфтили, тормоз срабатывал с второго-третьего качка, а лысая резина таскала автомобиль даже на слегка мокром асфальте.
На такой машине выходить в дорогу можно, только когда жизнь совсем не мила. Надеюсь, у Досыма не все так плохо. У меня уж точно.
В напряжении прошло несколько часов. Расцвет застал на границе с Кыргызстаном. Уже появились с обеих сторон дороги небольшие домики многочисленных деревень и аулов, на обочинах все чаще стали попадаться телеги, запряженные лошадьми, и дети, гурьбой идущие в школу, как вдруг я увидел нечто странное.
На обочине одиноко стоял кыргызский солдат в полной боевой экипировке: в бронежилете и каске, с сумками и подсумками, с гранатами и автоматом. Ночью его можно было принять за памятник воину Великой Отечественной. А сейчас видно — военнослужащий жив, да еще и нам с помощью автомата приказывает съехать на обочину. Съезжаю.
— Откройте багажник! — не поздоровавшись, приказал солдат. Проснувшийся и испуганный Досым побежал открывать.
— А что случилось, вы же не инспектор ГАИ, — поинтересовался я осторожно.
— Из тюрьмы, рядом, вооруженные заключенные сбежали. Армию подняли их ловить. Вы поезжайте, но будьте внимательны. Они где-то здесь, — закончил досмотр солдат.
Я огляделся по сторонам, увидев все те же гужевые повозки и детей, идущих в школу. Сказал Досыму, что теперь он рулит до Бишкека, и спокойно заснул. До города оставалось 20 километров.
